– А как она представилась? – не унималась Фрэнсин.
– Она сказала, что ее зовут Сакура Уэда.
– Это японское имя.
– Да, мэм, она сказала, что долгое время жила в Японии, по потом добавила, что до этого у нее было другое имя.
– Какое именно? – сдавленным голосом прошептала Фрэнсин.
– Она сказала, мэм, что назовет его вам при встрече.
– А она оставила визитную карточку или что-нибудь в этом роде? Адрес, к примеру?
– Нет, мэм, она сказала, что зайдет в офис, когда вы вернетесь в Нью-Йорк. Я сообщила ей, что вы вернетесь в следующий вторник.
У Фрэнсин перехватило дыхание, а в груди зародилась какая-то странная щемящая боль. Боковым зрением она следила за суетливым движением машин по оживленной магистрали города, а перед глазами неожиданно возникла совсем другая дорога и совсем другое время.
– Мэм? Вы меня слушаете? – вернул ее к действительности удивленный голос Сесилии.
– Да, слушаю, – неохотно откликнулась Фрэнсин и невольно бросила взгляд на часы. – Я позвоню тебе сегодня вечером, когда вернусь домой.
– Да, мэм, – услышала она в ответ, после чего зазвучал сигнал отбоя.
Фрэнсин положила трубку дрожащей от волнения рукой и застыла в недоумении. Неужели это возможно? Неужели такое еще случается в современной жизни? Последние надежды она оставила много лет назад и с тех пор старалась не думать о прошлом. Именно поэтому боль от неожиданно нахлынувших воспоминаний была сейчас такой нестерпимой. Нет, она не стремилась к этому ужасному пробуждению, но вместе с тем понимала, что от реальности не уйдешь и не скроешься. Она – так долго шла по тернистой дороге жизни и так много потеряла на ней, что новые потери ее теперь не могли выбить из колеи. Однако ей еще предстояло испытать самую страшную пытку – пытку надеждой – и пройти через нее, не дав себя сломать, что с каждым годом становилось все труднее.
– Мэм? – Она посмотрела на шофера потемневшими от неожиданно нахлынувших переживаний глазами.
Тот уселся на свое место и озабоченно поглядывал на нее.
– С вами все в порядке, мэм? – спросил он с тревогой.
Фрэнсин прижала ладони к щекам, затем потерла глаза.
– Все в порядке.
– Я купил то, что вы просили. – Ка Тай положил на заднее сиденье большой пакет с бумажными игрушками.
– Хорошо, – устало сказала она, посмотрев на пакет. – А сейчас, пожалуйста, поторопись. У меня мало времени.
В течение дня Фрэнсин столько раз прокручивала в памяти недавний разговор с Сесилией, что он постепенно начал терять смысл. Порой ей казалось, что она невольно исказила его в угоду собственным надеждам и выстраданным годами ожиданиям. То есть вложила в него тот смысл, который подсознательно вынашивала все последние годы. «Молодая женщина сказала, что вы познакомились с ней на Борнео много лет назад. В Сараваке».