Терман считал маски дурацкой затеей. Как он мог создать себе репутацию, если его все равно никто не узнает?
Наконец он заметил Дарлингтона – характерные черты выдавали его безошибочно, Дарлингтон подпирал стену, и по его сосредоточенному виду Терман понял, что его бывший друг наблюдает за леди Гризелдой Уиллоуби, танцевавшей с мистером Риффлом. Он не мог удержаться от улыбки. Дарлингтон зря терял время, воображая, что леди Гризелда Уиллоуби выйдет за него: владея одним из самых славных поместий по эту сторону Гемпшира, она никогда бы не заинтересовалась таким неудачником.
Теряет время, вдруг подумал Терман. А вот у него не было времени на Дарлингтона. Теперь это уже вчерашний день, и преемник Дарлингтона вот-вот начнет действовать.
Накануне вечером Терман отправился в «Ковент-Гарден» и тайно записал несколько удачных реплик, а утром оказался в соборе Святого Павла и, слоняясь по центральному проходу, куда приходят посплетничать все лучшие юридические умы, уловил замечательные обрывки их острот. Теперь Терман с большим успехом использовал две из них.
Конечно, ни одна живая душа не знала, кто он, поэтому сегодняшний вечер он решил использовать для практики. Теперь надо было только выбрать момент, чтобы вставить остроту.
Едва войдя в зал, Терман сказал леди Маклоу, что в наши дни счастливые браки заключаются исключительно между слугами. Накануне в театре эта реплика вызвала смех, но на леди Маклоу, видимо, не произвела впечатления.
– Молодой человек, я вас не знаю, и слава Богу, иначе мне пришлось бы раскаяться в том, что я вас пригласила, – ледяным тоном сообщила она.
Терман испытал облегчение от того, что она его не узнала, но после этой неудачи две шутки, услышанные им в соборе Святого Павла, прошли с успехом в двух небольших группах мужчин, и один из них даже сказал:
– Клянусь Юпитером, это умно!
Помня о своем намерении поухаживать за Колбаской, Терман хранил для этого случая одну остроту, но вскоре решил блеснуть перед гостями, стоявшими у окон, выходивших в сад.
Его мать имела непоколебимую уверенность в том, что ночной воздух может вызвать жестокую простуду у ее драгоценного отпрыска, а он всегда слушался маменьку, но тут, влекомый честолюбием, забыл об осторожности. Положившись на маску, он подошел ближе и убедился, что все взгляды устремлены на молодую леди, усевшуюся на письменный стол таким образом, что ее щиколотки оказались на виду.
Щиколотки были прелестными, это Терман заметил сразу, а вот леди... «Манеры – лучшая защита леди против фамильярности», – часто говаривала его маменька.