– Райза… Мисс Мэджи. Джером, я пошлю своих людей встретить ее отца ниже по реке, так, чтобы она не узнала, где мы находимся. Подумать только – и Райза, и Элайна обе здесь! Йен ведь собирался жениться на Райзе. Она могла бы сейчас носить фамилию Маккензи, если бы… Ну в общем, ты знаешь. Если бы все обернулось по-другому.
– Если бы все обернулось по-другому… Извини, мне надо идти. Пойду подготовлю свою даму.
Наступило утро, однако Райза еще спала. Джеремия заверил Джерома, что ее не беспокоили.
Бесконечно долгое мгновение он стоял у двери своей каюты, глядя на нее. Она спала на спине, наполовину раскрывшись. Руки грациозно лежали поверх одеяла. Длинные темные волосы, прекрасного соболиного цвета, рассыпались по сторонам, укутывая ее словно покрывалом, на фоне которого еще ярче выделялись ресницы и мраморная кожа. Джером внимательно рассматривал ее полураскрытые губы. Какой прекрасный рот! Губы полные, идеально очерчены. Во сне ее лицо кажется ангельским. И сложена прекрасно. Длинная шея, изящные руки, грудь… пышная… соблазнительная.
И она больше не его пленница. Она дочь генерала-янки. Он лишил невинности генеральскую дочь. Южане так гордятся своей честью, своими принципами. И он всегда считал, что у него есть и достоинство, и честь. Речь не о хваленых принципах южан. Просто он всегда хорошо знал, что можно делать, а что нет, что правильно, а что плохо. Лишить невинности чью бы то ни было дочь…
Но ведь она могла сказать «нет». Он давал ей такую возможность…
У него стучало в висках. Все тело горело.
Она медленно раскрыла глаза. Темные густые ресницы раздвинулись, открыв яркую морскую синеву.
Она моргнула, зажмурилась. Увидела его. Поняла, что наступило утро.
– Мы на месте?
– Да. Ты почти на свободе.
Не отводя от нее глаз, он подошел к койке. Увидел, как на шее у нее забилась голубая жилка. Глаза ее расширились. Она натянула на себя простыню.
– Ты становишься скромницей?
– Но ведь уже светло. И мы на месте…
Густые ресницы опустились, отбросив тень на щеки, вспыхнувшие огнем. Джером провел пальцами по ее лицу.
– Уже светло… – повторил он. – Ночная капитуляция позади.
Неожиданно она улыбнулась и покачала головой. Ему показалось, что в ее глазах блеснули слезы.
– Я никогда не капитулирую перед мятежниками, капитан.
– М-м… – пробормотал он, не спуская с нее глаз. – Тогда почему ты это допустила?
– А ты?
– Не думаю, чтобы я что-то допустил…
– Почему ты… занимался со мной любовью?
– Я ничего не мог с собой поделать.
– О… вот как? Хороший ответ.
– А как насчет твоего отца?
– Я не собираюсь ничего ему рассказывать.