– Курт, немедленно поднимайся сюда! – Аппарат был соединен с салоном ее машины. Нажала на кнопку звонка, и тут же явился мажордом. Тем временем парень, пыхтя и ругаясь, с трудом влезал на бортик бассейна.
– А ты обманщица, – глупо сказал он.
– С легким паром, – мрачно пошутила она. – Сейчас тебя хорошенько разотрут.
Вошел Курт: взгляд холодный и бесцветный, как у профессионального киллера, но опущенные руки готовы к рывку.
– Что сделать? – спросил он по-немецки.
– Высади этого типа в центре города на соборной площади в том виде, в каком он сейчас, – приказала Анна на том же языке.
– А если он будет сопротивляться?
– Действуй по своему усмотрению, – ответила Анна с улыбкой. – Лишь бы потом его можно было собрать. И чтоб следов не осталось.
– Дочь шлюхи! – пробормотал парень, который не понял самого диалога, но вполне угадал его смысл.
Курт вопросительно поднял бровь, и хозяйка сделала ему разрешающий знак. Парень осознал, что его ударили ребром ладони чуть ниже челюсти лишь в тот момент, когда вновь оказался в бассейне и вода привела его в чувство. Помутившимся взглядом он увидел склонившегося над бортиком Курта, который дружески протягивал ему руку, и в ужасе отпрянул в сторону, хотя спасения все равно не было.
– Прощай, скотина, – бросила ему Анна. И, обращаясь к мажордому, сказала: – Вели сменить воду, но сначала пусть продезинфицируют бассейн. – Повернулась и босиком, в своем длинном халате величественно, как античная матрона, отправилась в свою комнату.
В отличие от многих, даже менее богатых, чем она, людей, Анна не имела собственной камеристки. У нее всегда оставалось чувство меры, с детства привитое ей стариком. Была лишь гардеробщица, которая следила за ее туалетами и выполняла некоторые другие обязанности.
– Позови мою дочь, – сказала Анна, увидев ее. – И немедленно.
– Синьорины Марии нет дома, – ответила та.
– Тогда пришли мне Джакомо, – нетерпеливо воскликнула она.
Надев темно-красный твидовый свитер и серую юбку, она приводила в порядок прическу, когда появился встревоженный мажордом.
– Что делал этот тип в моем доме? – накинулась Анна на него.
– Ждал, когда вернется синьорина Мария. Знаете, этот молодой человек… – Джакомо был воспитан на старинных правилах, которые заключаются в том, чтобы не только не проливать соус на скатерть, но не заметить, если пролили другие.
Анна же, напротив, не нуждалась сейчас в тонкостях – она была буквально вне себя. У нее было такое чувство, будто ее изнасиловали.
– Граф платит телохранителям и содержит целый штат прислуги, чтобы обеспечить мне хоть немного спокойствия, а я нахожу в своем бассейне черт знает кого! Вы что, с ума сошли? Я выкину вас всех! – пригрозила она.