Женщина нахмурилась, разглядывая изображения. Потом зачем-то поменяла снимки местами. Наконец она подняла голову.
– Я готова дать ответ! Я видела вот этого мужчину. Карточка номер три! – заявила она.
– Надеюсь, вы хорошо подумали? – спросил ее Лещинский. – Нам совершенно некуда спешить.
– Зато мне нет нужды находиться здесь целый день, – ответила свидетельница. – Я уверенно опознаю мужчину под номером три. У него характерный взгляд… убийцы. Я не забуду его никогда! Эти тонкие губы, усики.
– Погодите, но на других снимках тоже есть усики! – возмутился адвокат. – Что касается характерного взгляда убийцы – это ваша субъективная оценка, которая не основана на здравом смысле.
– Не надо на меня давить! – рассердилась женщина. – Я знаю, что говорю. Слава богу, на память я пока не жалуюсь!
– Но будь по-вашему, – сокрушенно произнес Лещинский. – Номер три так номер три… Но я не знал, что вы видели в подъезде нашего прокурора.
– Что?! – округлил глаза обвинитель. – Это что за шутка?
Присяжные едва не растеряли свои блокноты. В зале наступила тишина.
– Отнюдь! – вздохнул Лещинский, притворно опустив плечи. – Я не шучу. Мы с помощником воспользовались той замечательной компьютерной программой, о которой сегодня вы так долго говорили, и наложили на ваше изображение некоторые особые приметы нашего преступника: усы и брови. Часть лица мы прикрыли капюшоном. Вот только ваш взгляд… Клянусь, мы его не меняли.
В зале захихикали. Судья рассерженно стукнул молоточком.
– Все это очень забавно, – произнес он, глядя на Лещинского. – А кого, господин Лещинский, вы представили свидетельнице в качестве… э-э… статистов?
Адвокат взял в руки карточки и, обращаясь к присяжным, негромко произнес:
– Номер один – это наш подсудимый. Ну а номер два – это… простите, но это вы, господин судья!
– Это возмутительно! – отозвался прокурор.
Лещинский развел руками:
– Мне очень неловко. Но мой эксперимент показывает лишь одно: компьютер еще не скоро заменит собой человека…
Присяжные оправдали молодого человека с печальным взглядом. В тот же вечер, сидя в своем любимом кресле, Лещинский вертел в руках свой гонорар: прекрасную диадему. Бриллианты искрились в электрическом свете парадной люстры, отбрасывая на паркет мерцающие блики.
Внезапно адвокат поморщился. Между зубчиков двух центральных камней застрял короткий седой волос. Лещинский с досадой бросил его на пол. Он был очень брезглив…
Елизавета открыла окно и с наслаждением вдохнула аромат сырой после дождя земли. Садовые дорожки потемнели от влаги, а на листьях еще дрожали последние капли дождя. Хорошо было бы сейчас, завернувшись в плед, устроиться в кресле-качалке на террасе, жадными глотками пить этот свежий воздух и думать лишь о том, какой будет погода на завтра. Но, к сожалению, на эти романтические затеи у нее не было времени. Грядущий понедельник обещал лишь начало процесса по делу Лещинского. Стало быть, ей нужно подготовиться к тому, чтобы выступить в суде достойно. Известный адвокат пообещал ей райские условия, заявив, что от нее не потребуется больших усилий. Но Елизавете почему-то казалось, что все пойдет прахом и государственный обвинитель Немиров обойдет их в два счета, вывернув тщательно подготовленную защиту наизнанку.