– Виолетта Скороходова, газета «Вечерний Урал». Что вы можете сказать о грядущем процессе?
– Комментариев не будет! – решительно отрезала Дубровская.
Это, по всей видимости, не понравилось журналистке. Уничтожив адвоката презрительной гримасой, Виолетта черкнула что-то на листке бумаги и гордо удалилась. Лиза терпеть не могла таких особ. Разряженная, с претензией на неповторимость и светскость, дамочка явно страдала отсутствием меры. Слишком яркая блуза, чересчур броский макияж, какие-то цепи, браслеты, заколки раздражали собеседника и явно диссонировали с обстановкой в этом судебном заведении.
К Лизе поспешили Марина Петренко и Полич.
– Готовы к бою? – ободряюще подмигнул Виктор Павлович. – Тогда с богом!
– Сегодня боя не будет. Прокурор начнет оглашать обвинительное заключение. Главное – еще впереди.
Лиза волновалась и тайно желала, чтобы период неопределенности продолжался и дальше. Эти люди, хотя и понимают тщетность усилий защиты, но все же верят в чудо. Но этого чуда не произойдет. Как она будет смотреть им в глаза, когда зачитают приговор? Страшно! Дубровская хотела выглядеть уверенной, но улыбка предательски сползала с лица. Увидев, что двери зала открыли, она облегченно вздохнула и направилась к своему рабочему месту.
Подсудимые уже смирно сидели в клетке.
Елизавета подошла к Петренко.
– Как настроение? Будем бороться?
Тот буркнул:
– Не смешите! Скажите лучше, Марина здесь?
– Конечно. Только она – свидетель и поэтому присутствовать в зале до своего допроса не сможет. Зато здесь Полич.
Сергей оглядел зал и, встретившись взглядом со своим бывшим патроном, поднял для приветствия руку.
– Королевна моя! Ваша красота ранит мне сердце, – придвинулся к Елизавете Дьяков.
– Я тоже от вас без ума, – зло пробормотала Дубровская.
– Встать! Суд идет! – раздался голос секретаря.
Судья в сопровождении двух народных заседателей – маленькой сгорбленной старушки и почтенного дедка – прошла на место. Это была небезызвестная судья Фрик, женщина стальной выдержки, твердых моральных устоев, начисто лишенная всяких сантиментов. Одним словом, на принадлежность к женскому полу указывали только имя и отчество. Фамилия и внешний вид Фрик были совершенно неопределенными. Исполинского роста, крепкая, как дуб, с заметной линией усов над верхней губой, судья вселяла оторопь во всех участников процесса, откровенно побаивавшихся ее едких комментариев и колючего взгляда глаз-буравчиков.
– Решим некоторые организационные вопросы, – возвестил ее громоподобный бас. – Особенно это касается адвокатов. Процесс рассчитан не на один месяц. Поэтому я не потерплю срывов. Другие дела и другие клиенты, а также здоровье – это ваши проблемы. Суд они касаться не должны. Прогул будет расцениваться как вызов, опоздание – как провокация. И поверьте мне, я умею укрощать даже самых строптивых.