— А мне казалось, что я пару минут доказал обратное.
— А еще говорят, что предрассудков больше не существует! — с горечью прошептала Эйлин. — Неужели тебе не известно, что колдунами всегда были люди, обладающие паранормальным даром? В прошлом таким людям некуда было податься, кроме как к сатанистам. Скажи, тебе бы понравилось, если бы я назвала тебя сатанистом только на том основании, что ты обладаешь даром Гейзенбергова цепного восприятия?
Чаз усмехнулся и покачал головой.
— Уж слишком вовремя ты оказалась рядом.
— Потому что я, как и ты, обладаю паранормальными способностями! — вспыхнула Эйлин. — Как ты думаешь, почему твоя судьба так беспокоит меня? Да потому, что мы оба не такие, как все. Мы стоим особняком от обычных людей, наблюдая за происходящим со стороны. Вот почему мне не безразлично, что происходит с тобой!
— Но я не считаю себя наблюдателем, — возразил Чаз, ощутив прилив раздражения.
— Неужели? — насмешливо спросила Эйлин. Потом, словно зачитывая выдержки из досье, продолжила:
— Чарльз Руми Сант. Постоянные конфликты в начальной и средней школах. Противник неопуританства. Претендовал на ученую степень во многих областях, пока наконец не защитил диссертацию в области системного моделирования.
— Тебе много известно, — мрачно заметил Чаз.
— После той вечеринки я не поленилась навести о тебе кое-какие справки, — пояснила Эйлин. — Самое неприятное в тебе, Чарльз Руми Сант, то, что ты считаешь настоящим только свой собственный дар, а мой — шарлатанством или даже мошенничеством.
— Да нет же... — начал было Чаз, но, ощутив укол совести, замолчал. Ему пришлось признать, что девушка права. — Сейчас двадцать первый век, — решил он сменить тему, — и даже детям известно, что не существует ни сверхъестественных явлений, ни сверхъестественных сил.
— Я сказала паранормальные, а не сверхъестественные! — с нажимом поправила Эйлин. — Как у нас с тобой. Об этом предубеждении я и говорила. А если кто-то, вроде меня, использует старое слово «колдунья», то его сразу же объявляют шарлатаном. Так вот, я не шарлатанка! Хочешь верь, хочешь нет, но это я спасла тебя при крушении поезда!
Чаз изумленно уставился на девушку:
— Ничего подобного! Я спасся сам! Я сделал все, чтобы спастись...
У ног Чаза тихо зарычала росомаха, но предупреждение было излишним. Как только у него вырвались эти слова, он почувствовал неловкость, словно волна собственного раздражения, отхлынув, ударила его.
— Хорошо, — примирительно сказал Чаз. — Но не обольщайся — я выбрался из катастрофы благодаря цепному восприятию; я помню все — каждый свой шаг. Я использовал... — Чаз оборвал себя, не желая упоминать о катализаторе. — Впрочем, не важно. Ты хотела рассказать мне о колдунах. Так что же они собой представляют? И как ты стала колдуньей?