В кабак заехал на «стрелу»,
Подсел я правильно к окну,
И объяснил все в исключительной манере.
Двоих я сразу срисовал
Один у плинтуса стоял.
Я понял: «крыша» — это милиционеры.
Впрочем, собравшиеся почти не слушали барда, их внимание было сосредоточено на виновнике торжества.
— За новорожденного!
— За тебя, Свеча!
— Чтобы свечи твоим врагам на могилы ставили! — щегольнул каламбуром один из пацанов.
В голове плыл негромкий гул — умиротворяющий, приятный, сиреневой дымкой отделяя собравшихся от будней, минувших и будущих: с «терками», «наездами», «стрелками», коварными ментовскими прокладками и прочими издержками их опасной профессии. Причем настолько опасной, что каждый день может в любой момент закончиться кабинетом следователя, «хатой» следственного изолятора, зарешеченными окнами печально известной двадцатой больницы или секционным залом морга.
Это только в уголовной лирике, столь любимой прыщавыми малолетками, «гнущих пальцы» на блатной манер, будни бандитов представлены в романтическо-возвышенном ореоле. Вон и ресторанный мужичок на подиуме хрипит под гитару:
Когда бугор у них пришел,
Они — за «перья», я — за ствол.
Но ничего тут не поделаешь: работа.
Но кто же будет отвечать?
Они вдруг заднюю включать,
А мне валить их тоже, в общем, неохота…
На самом-то деле все проще, бесхитростней, но куда с большей кровью и жесткостью.
Жизнь коротка, и никто из собравшихся на дне рождения бригадира не мог сказать, насколько коротка. Вот и хочется каждый день прожить так, словно бы он последний.
— Ну что, Свеча? — Маленький, верткий пацан в светло-сером пиджаке, подняв стопочку с водкой, обвел гостей взглядом. — За твой день рождения уже пили, за погибель всех твоих врагов тоже. А давайте я философский, проникновенный тост скажу, а?
Присутствовавшие, явно ожидая чего-то веселого, оживились.
— Давай, Укол, говори!
Тот, кого гости назвали Уколом, состроил серьезное лицо и произнес:
— Поэт сказал: «Если звезды зажигают, значит, это кому-нибудь нужно».
Улыбки застыли на лицах пацанов.
— А при чем тут звезды? — спросил один.
— Ты че — в профессора, в ботаники записался? — хохотнул другой.
— Укол, братишка, поясни пацанам, о каких таких звездах базар? Свечников, хотя и понимал, что это какая-то хитрая шутка, но почемуто и на своем дне рождении хотел выглядеть значительным и серьезным. — Уж не о тех ли, что у мусоров на погонах?
— Когда мента поганого хоронят, всегда на могиле ставят типовой памятник с красной звездой, — пояснил произносивший тост. — За что и выпьем!
Последние слова заглушили одобрительные возгласы: тост пришелся по вкусу, явно понравился. Выпив, братва наконец вспомнила и о приглашенных бизнесменах. Те по-прежнему напряженно сидели с краю, точно пленники людоедов.