— Напоминаю вам, гражданин Свечников, — скороговоркой произнес мент, — что вы задержаны на тридцать суток по Президентскому указу. С документом вы ознакомлены при поступлении сюда.
— Спасибо, — с заметной издевкой ответил арестант.
— В твоих действиях не обнаружено состава преступления, хотя мы имеем полное право крутить тебя по статье «сопротивление сотрудникам органов правопорядка при задержании», — как ни в чем не бывало продолжил Воинов.
— Ну так крутите! — в голосе собеседника слышался вызов.
— Ну зачем же так грубо? Ты уже отказался давать показания по поводу того, что являешься членом устойчивой преступной группировки, так называемой урицкой. Ты даже не признаешь очевидного — что мы задержали тебя на «стрелке» с березовскими бандитами… Кстати, насчет Кургана не передумал?
— Какого еще Кургана?
— Город есть такой, куда ты, ныне покойный гражданин, Савчик, известный тебе как Рыжий, и ныне здравствующий гражданин Ковалев, известный как Укол, ездили для поисков ныне скрывающегося гражданина Солоника. Гражданин Савчик умудрился застрелить там сотрудника милиции. Ты, кстати, все это своими глазами видел.
— Не был я отродясь ни в каком Кургане. А то, что Укол написал — херня полная. Знаю я вас: прессанули, вот он подпись и поставил.
— Свечников, вы ведь летели туда самолетом. Можно элементарно запросить кассы «Аэрофлота», в корешках билетов остались ваши фамилии, вкрадчиво продолжал Воинов, словно не замечая предыдущей реплики. — Организовать в Кургане свидетелей стрельбы, хотя бы водителя той «семерки». Да и женщина, которую вы приняли за родственницу Солоника, тебя наверняка опознает. После чего со спокойной совестью избрать в качестве меры пресечения содержание под стражей и перевести тебя в Бутырку или в «Матросскую тишину». Можно, кстати говоря, организовать и очную ставку с гражданином Евгением Ковалевым.
— Так чего не организовываете?
— Зачем? Для чего нам это надо? — многозначительно усмехнулся руоповец. — Для чего нам лишняя головная боль? Ну, выпустим мы тебя, и куда дальше пойдешь? На завод, гайки крутить? К братьям Лукиным пойдешь, а они — будь уверен! — придумают, как подставить тебя по-новой. Ну, что ответишь?
— А что я еще должен говорить? — недобро сверкнул глазами Свечников, все еще не понимая, куда клонит собеседник.
— То-то! — осклабился в улыбке милиционер. — И говорить тебе нечего… Ну ладно, — его рука потянулась к каким-то бумажкам. — На вот, подпиши.
— Что это? — удивился арестант.
— Постановление о твоем освобождении и расписка о том, что не имеешь претензий и жалоб по нахождению в изоляторе временного содержания ИВС ГУВД. Кстати говоря, до полных тридцати дней, которые я могу содержать тебя тут, остается еще целых две недели. Я вполне могу отправить на экспертизу твою одежду — на предмет обнаружения следов наркотиков или пороховых газов, а это значит — накрутить тебе еще небольшой срок. Но я лучше тебя отпущу с миром… Думаю, все-таки мы еще встретимся с тобой. Сам знаешь, сколько веревочке ни виться, а конец, как говорится, будет…