Эмерик почти не скрывал своей тайны. В его печальном взгляде, устремленном на маленькую Изабеллу, было столько любви, что Ги понял: ради этой любви Эмерик будет защищать Онфруа от любого, даже от самого страшного врага.
— Смотрите! — шепнул ему Гвибер. — Скорее смотрите, пока те двое сеньоров отошли.
Действительно, перед приятелями открылся просвет, и Ги наконец увидел умершего короля.
Как и в том сне, король не был похож на человека. Окруженный цветами и лентами, среди белых покрывал, в гробу лежал стройный юноша со львиной головой. В его облике не было ничего неестественного — он казался таким же гармоничным и изящным, как тот маленький божок, что был найден Гвибером в песках и подарен сеньору Ги в один из первых дней, проведенных им в Иерусалиме.
Затем стоявшие впереди сеньоры снова сомкнули плечи.
Гвибер осторожно повлек Ги к выходу. Это оказалось значительно легче, чем пробиться вперед.
— Здесь граф Раймон, — сказал Гвибер, когда они наконец выбрались во двор. — Он ненавидит вас, сеньор. И потому послушайте совета: уходите из города!
Ги задумчиво посмотрел на Гвибера, обтер ладонью лицо, мокрое от дождя.
— Откуда ты так много знаешь обо мне, о графе Раймоне? Кто ты такой, Гвибер?
Гвибер быстро затряс головой, схватился ладонями за уши и бросился бежать, толкая людей в толпе и получая от них ответные тычки. Ги проводил его глазами и плотнее завернулся в плащ. Поначалу он собирался зайти в дом своего брата, но затем почему-то передумал. Если Эмерик не прислал ему приглашения, значит, младшего Лузиньяна не должны сейчас видеть в Иерусалиме.
Наступала пора нового короля Болдуина, пятого этого имени. Ги прислонился к стене, холодной и влажной, как будто впитавшей в себя минувшую зиму. Странным показалось ему, что то ощущение, которое всегда охватывало его в присутствии ныне покойного короля, — ощущение близости смерти — не изменилось. Смерть по-прежнему находилась рядом. Как будто еще не все свои дела она здесь завершила.
* * *
Умерший Прокаженный король еще долго не позволит забыть о себе. Больше года минуло с тех пор, как не стало его на земле, а все еще сохраняется в мире тепло его дыхания.
Напоминания о покойном брате были рассыпаны в цитадели повсюду, и Сибилла то сердилась на него, как на живого, то плакала — жалея. Как же боялся Болдуин, чтобы Королевство не отобрали у его маленького племянника, как заботился об этом! И все оказалось напрасным. Спустя год после дяди ребенок тоже ушел.
Вся предусмотрительность Болдуина оказалась тщетной, и все оставленные им после себя ловушки старели и выходили из строя одна за другой.