И тут неожиданно в голову Гвиберу полезли совершенно посторонние вещи. Он начал думать о рулетиках из баранины, рулетиках, фаршированных кашей, фисташками, изюмом и рубленым розмарином. И еще об огромных пирогах с жареным мясом и пряными травами. И о баклажанах с лоснящейся фиолетовой шкурой, обжаренных в масле и обсыпанных чесноком. И о райском плоде — банане, который, по слухам, приплыл в эту землю по реке, вытекающей прямо из рая.
Эта райская река то выходит на поверхность и выносит семена дивных деревьев, дающих чудесные плоды, то опять исчезает в земных расселинах. Гвибер твердо верил в ее существование, ибо не раз вкушал бананы и всегда находил их достойными умерших праведников.
— Марина, как замечательно мы проводили бы время! Ты научила бы меня всему, что я должен знать, чтобы угождать тебе, — захлебываясь, шептал Гвибер. Он знал, что Марина где-то рядом и внимательно слушает его. — Моя земная жизнь была оценена в один грош старой чеканки, а душа, должно быть, стоит и того дешевле, но ведь я люблю тебя! Вступись за меня, моя госпожа!
Он наконец робко поднял голову и взглянул на стену, где находился образ. Он увидел чудесные рисунки на широкой раме и искусно сделанные украшения из гипса, которые имитировали более дорогое металлическое покрытие. По золотому полукружью, изображенному вокруг головы девы Марины, были рассыпаны крохотные жемчужинки неправильной формы, такие милые и гладенькие. Они выглядели влажными, как слезинки.
Но вместо лица и рук на иконе были теперь белые пятна. Марина исчезла.
— Святотатство! — прошептал Гвибер еле слышно, а потом завопил пронзительно, как будто его ткнули ножом: — Кощунство! Кто посмел? Кто решился? Спасите ее! Держите убийц!
На крики паломника прибежали двое — привратник и монах, работавший в кладовой, расположенной неподалеку.
— Что случилось? — спросил кладовщик, сердито глядя на Гвибера.
Но вид перепуганного паломника заставил его смягчиться. Гвибер был ужасен: с прыгающими губами и выпученными глазами, обливаясь потом, он трясся и глядел то в потолок, то на свои руки.
— Марина! — вымолвил Гвибер. — Она исчезла!
— Как это может быть? — тихо спросил кладовщик, делая знак привратнику, чтобы тот возвращался к воротам. — Расскажи мне, что здесь случилось.
— Она исчезла! — повторил Гвибер, рыдая.
— Святая Марина? Ты говоришь об образе святой Марины, чудесно обретенном в пустыне?
— Об образе… о Марине! — Гвибер оглянулся и вздрогнул. — Ее нет.
— Украли образ?
— Стерто… лицо, руки… Только одежда и сияние.
— А украшения? — спросил кладовщик. — Их тоже сняли?