К нему приходили Хрис и Тразий Пэт, пастырь Неп< ра, Узитави, Верцелл, Тревира, братья, приятели-школяры и даже старина Хряк, владелец «Несчастного борова». И каждый из них говорил что-нибудь такое, что отравляло Эвриху всякое удовольствие от возвращения в родной город на исходе жаркого дня в конце лета И понуждало вновь и вновь цепляться за ускользающую жизнь.
Он до смерти опротивел сам себе. Ему немыслимо надоели боль, слабость, тошнота и незваные посетители. Его измучили свербящие как заноза воспоминания о неотданных долгах: о «маяке» Тилорна и родичах Ас-тамера, который — будь он проклят во веки вечные! — продолжал портить ему кровь даже после безвременной своей кончины. Эта. пытка длилась и длилась, и в конце концов страдания Эвриха, судя по всему, истощили терпение носившего его в своих недрах кита, потому что настал момент, когда упругие стенки камеры начали сокращаться, раздуваться и съеживаться на манер кузнечных мехов. Пол уплыл из-под ног узника, мутный зловонный поток хлынувшей невесть откуда воды подхватил его и поволок по какому-то сводчатому коридору, видеть который он в кромешной тьме, разумеется, не мог, но ощущал каждой клеточкой своего изболевшегося тела. Полузахлебнувшегося арранта протащило сквозь лес гибких и невероятно прочных водорослей, представлявших собой, скорее всего, не что иное, как китовый ус, и вышвырнуло в ослепительно яркий свет, на цепенящий холод.
Что произошло потом, Эврих помнил весьма туманно но истина, по всей видимости, состояла в том, что, утомленный терзаниями своей случайной и совершенно непригодной в пищу жертвы, кит выблевал его на мелководье и уплыл восвояси. Каким образом полубезумному, неспособному, казалось бы, пошевелить ни рукой ни ногой человеку удалось добраться до берега, оставалось загадкой, но, как бы то ни было, он сумел сделать это и погрузился в глубокий, похожий на смерть сон без сновидений уже за чертой прибоя.
Он проспал полдня и всю ночь, а наутро пошел дождь, который длился ровно семь суток.
Дождь лил семь дней кряду, а к концу восьмого, когда земля начала подсыхать, в замок Канахара прискакали четверо степняков, в одном из которых Кари с изумлением признала Фукукана. Она не видела его уже пять лет — с той осени, как он взял в жены Тайтэки — дочь нанга май-ганов, престарелого Нибунэ. Немало воды утекло с тех пор: затерялся в просторах Вечной Степи след майганов; осело на правом берегу Бэругур, после удачного налета на хамбасов, племя кокуров; похищенная у Фукукана Тайтэки родила Тамгану сына, названного Тантаем. Энеруги Хурманчак, провозгласивший себя Хозяином Степи, объединил несколько десятков племен, жестоко потрепал западных горцев, дважды был отброшен Марием Лауром от саккаремских границ и взял приступом полдюжины приморских городов, включая Умукату, Фухэй и Дризу.