— Пора! — выдохнул парень и, преклонив перед нангом кокуров колени, протянул ему пустой мешочек из красной кожи.
— Пора! — эхом повторил Тамган, и в глубине его темных неподвижных глаз блеснул неукротимый огонь, а неулыбчивые губы растянулись в торжествующей усмешке.
— Зажги сигнальный костер на площади! — приказал он приведшему парня нукеру и, когда тот вышел из шатра, обратился к старцам, указывая на молодого сегвана: — Вот человек, с чьей помощью мы одолеем наших врагов. Возвысимся над ними, обретем достаток и будем безбедно жить до конца своих дней. Или, по крайней мере, до конца зимы. Этого юношу зовут Фурзол…
Нанг сделал паузу, после чего коротко рассказал старейшинам родов о плане, который в тайне ото всех вынашивал около двух лет и теперь, с согласия их или без оного, намерен претворить в жизнь.
Отец Тамгана любил повторять: оглянись на то, что было раньше, и узнаешь, что ждет тебя в будущем. Нанг кокуров часто оглядывался назад и не сомневался: рано или поздно Фукукан, решив последовать его примеру, оставит свое племя зимовать на берегу Бэру-ур. Исходя из этого не трудно было предсказать, что смертельно оскорбленный им некогда нанг хамбасов обратит свои взоры на селение кокуров, захватив которое он не только отомстит обидчикам, но и обеспечит соплеменников всем необходимым, дабы беспечально пережить грядущую зиму. И чем тревожнее становились приходившие из Вечной Степи слухи, тем чаще посылал Тамган соглядатаев к становищу хамбасов. Тем внимательнее наказывал своим нукерам, ведшим с сегванами меновую торговлю, присматриваться и прислушиваться к происходящему в Соколином гнезде. Если уж у Фукукана хватило выдержки не торопиться с местью коварным соседям, достанет у него ума и на то, чтобы заручиться поддержкой Канахара, дабы вместе одолеть кокуров. А уж о том, что куне предпочел бы видеть слабыми оба племени степняков, догадался бы даже слепой и глухой, ибо споры кокуров с сегванами становились год от года все ожесточеннее и не раз уже заканчивались драками, хотя выпасов для скота, зверя в лесах и рыбы в Бэругур с избытком хватало на всех.
Когда надежды на то, что взявший Хаккари в жены Канахар сохранит верность своим союзникам, рассеялись, Тамган провел не одну бессонную ночь, измышляя, как уберечь свое племя, и в конце концов у него сложился крайне рискованный и жестокий план. В основу его легло знакомство с Гордамирой, сына которой он только что представил старейшинам.
Приехав накануне свадьбы Хаккари в Соколиное гнездо, Тамган загляделся на могучую, широкобедрую сегванку, привлекшую его внимание, несмотря на измазанное копотью лицо и замызганные лохмотья, прикрывавшие ее ладное, крупное тело.