– Ольга? – он резко остановился и посмотрел удивленно на меня, потом на Игорька. – Вы договорились с Литвиновым… Вы его попросили, чтобы он меня сюда…
Он резко замолчал и потер правой ладонью левую щеку. Еще один знакомый жест… По груди у меня разливалось что-то жгучее. Было больно и одновременно как-то… сладко.
– Впрочем, вы, конечно, ни при чем… Я сам напросился, лишь бы из больницы вырваться… Но при чем здесь ты?
Сергей посмотрел на меня.
– Я спасла эту женщину в роддоме, – ответила я. – У нее психическая травма, а ей рожать. Она себя школьницей представляет, девственницей…
Мне казалось, Сергей меня поймет. Он все же долго был со мной вместе, неужели он не знает, что я за человек. Почему он всегда задает такие вопросы?..
– Тебе-то что до этого? – Сергей смотрел мне в глаза, и я не могла определить – с насмешкой он смотрит или с вызовом.
Волна какого-то тяжелого жара захлестнула ноги, поясницу, начала подниматься к груди. Я его уже совершенно искренне ненавидела. Какое ему дело – зачем это мне нужно! Нужно! И все! Это мое! В этом моя суть! Ему не нравится? Ну и пожалуйста… Я вдруг почувствовала, что у меня сейчас слезы сами потекут из глаз и я не смогу их удержать.
– Объясни ему, Игорек, как со мной связаться, если девушке потребуется помощь. Моя помощь! – я сказала это Игорьку, уже отвернувшись от Сергея, чтобы тот не видел моих покрасневших глаз, и вышла в коридор.
Я даже к Ларисе заходить не стала. Она перенервничала и сейчас, наверное, спала. Мне нужно было уйти. Я не могла находиться в одной квартире с Сергеем. Не дожидаясь Игорька, я вышла, спустилась по лестнице, вышла из подъезда и направилась к машине…
Ждать Игоря долго не пришлось… Он молча открыл машину, подождал, пока я усядусь, и включил зажигание.
– Григорий нервничает уже, наверное, – сказал Игорек самому себе и больше за всю дорогу не произнес ни слова.
Игорек все же хороший друг. Понял, что не хочу я сейчас говорить ни о чем… Хотя о моих отношениях с Сергеем не знал абсолютно ничего. И видел его второй раз в жизни. Первый раз – сегодня утром, в роддоме, когда Сережка ему по физиономии кулаком заехал…
Григорий Абрамович встретил нас мрачнее мрачного. Махнул рукой – садитесь, мол, и вновь уткнулся в бумажку, которая лежала перед ним на столе. Молчал.
Я вопросительно посмотрела на Кавээна. Тот пожал плечами. Потом подсел поближе и прошептал:
– Полчаса назад факс из Москвы получил. С тех пор так и сидит…
Григорий Абрамович уловил, наверное, что мы шепчемся, поднял на нас глаза и вздохнул.
– От нас требуют активных действий, – сказал он наконец. – И правильно требуют… А мы сидим, не знаем, с какого конца приступиться…