Каково же было мое удивление и возмущение, когда я увидела на экране диктора, беседующего… с майором Нестеровым. Я сразу поняла, откуда у Григория Абрамовича раздражение, с которым он появился в управлении, – вовсе не самодеятельная борьба Кавээна за установление справедливости была ему причиной! Нам опять перебежали дорогу. Быстро работают, подлецы! У меня появилось подозрение, что Нестеров просто следил за мной после того, как я отправилась от него на телевидение…
На экране Нестеров был просто олицетворением деловитости и готовности приложить все силы для того, чтобы найти человека, который стал причиной паники в городе. Он говорил в основном общие фразы, которые принято говорить в подобных ситуациях, но вид у него был очень уверенный, и он вполне мог создать впечатление у зрителей, что ФСБ работает очень плодотворно.
«Странно, – подумала я, – Грэг сказал, что передавали именно мое обращение… Как же они состыкуют выступление Нестерова и мое?»
Диктор попрощался с Нестеровым и скороговоркой объявил, что к человеку, угрожающему профессору мединститута Каткову, обращается капитан МЧС, психолог Ольга Николаева. Не знаю, обратил ли кто из телезрителей внимание на то, что я не имею никакого отношения к ФСБ. Мне вся эта интрига жутко не понравилась…
А уж та я, которая появилась на экране, вообще произвела на меня странное впечатление. Я часто, конечно, смотрюсь в зеркало, но… Но на экране – это совсем другое. Я смотрела и не узнавала саму себя – откуда у меня появились эти мрачные складки под глазами, этот слегка прищуренный взгляд, эта странная манера слегка растягивать слова? У меня был такой вид, словно я страдала легким психическим расстройством…
Я пыталась вспомнить, что я думала, как чувствовала себя, сидя перед камерой. Думала, конечно, о человеке, которому мы так и не придумали никакого имени… А вот чувствовала… Ей-богу, чувствовала я себя как-то странно… Как-то излишне оживленно, причем никак не могла сейчас объяснить это оживление… Словно я не капитаном МЧС Николаевой была в тот момент, а кем-то другим… Я как будто со стороны на себя смотрела и всю ситуацию видела как бы со стороны… преступника.
Неожиданно в голову мне пришло объяснение, которое сразу поставило все на свои места. Ну, конечно, я все это время думала о том, как террорист будет меня слушать, что будет в этот момент испытывать…
Я представила, что выражение моего лица увидела вся Тарасовская область, и ужаснулась… Нет, результат такого вот психомоделирования ни в коем случае никому нельзя показывать, это для внутреннего пользования… Мною же тарасовских малышей пугать будут!