В Городе Крайнева ждала еще одна встреча. Не самая приятная. Он отправился на нее один. Валентина Гавриловна встретила его холодно.
– Мне сказали: женился? – спросила, встав на пороге.
Крайнев подтвердил.
– Знаю Соню, – неодобрительно сказала она. – Шустрая девочка! Иметь одновременно двух мужей…
– Ты несправедлива! – пытался возразить Крайнев, но Валентина не стала его слушать.
– У них это в крови! Соня – двоюродная сестра моего Марка, племянница Мордехая… Не знал? Кобелиная порода… Как тебя угораздило?
Крайнев попытался ее обнять.
– Не то чтоб я на что-то рассчитывала, – вздохнула Валентина, решительно отстраняясь. – Но Соня! Женился б на Настеньке – такая девочка! Где у мужиков глаза?
– Настя передает вам привет и приглашает в гости на Рождество, – Крайнев обрадовался возможности сменить тему. – Семен Михайлович тоже зовет. Отпроситесь у немцев, я могу похлопотать. Пришлем телегу, то есть сани…
– Буду, буду! – замахал руками Валентина. – Не уговаривай! Сам-то хоть придешь?
– Ну… – замялся Крайнев. – Я теперь женатый.
– Приводи! – разрешила Валентина. – Глаза не выцарапаю!
В этот раз ей не удалось отстраниться.
– Я выдал двести одиннадцать аусвайсов, – прошептал он ей на ухо. – Считай, ты их спасла!
– Мордехаю тоже? – поинтересовалась она таким же шепотом.
– Он теперь Шишов, – информировал Крайнев.
– Мордехай? – засмеялась Валентина. – Хотелось бы взглянуть!
– Приведу…
– Ну, тебя! – деланно рассердилась она.
– Будь осторожна! – попросил Крайнев, прощаясь. – Немцы теперь злые.
– Ты тоже. Слышала: ранили?
– Царапина. Давно зажила.
– Я даже знаю, кто лечил, – вздохнула Валентина…
Крайнев опасался быть разоблаченными немцами, но разоблачила его Соня. Из-за беспечности. Сбегая к себе от удушливой Сониной любви, Крайнев жил в Москве днями, а однажды так увлекся, что задержался на неделю. В Москве было хорошо: заканчивался август, было тепло, после холодного ноября сорок первого Крайнев оттаивал душой и телом. В банке жизнь текла спокойно и размеренно, даже Маша перестала раздражать нарядами – одевалась строго и просто. Однажды она заглянула к нему и сообщила: Крайнева хочет видеть член правления Дюжий.
Вызов был странным. Надевая пиджак, Крайнев открыл страничку интранета и пробежал глазами скупые строчки официальной биографии. Дюжего звали Степаном Савельевичем, лет ему было под семьдесят, в банке он числился членом правления с решающим голосом, но без определенных обязанностей. Такие должности именовались "золотыми парашютами" и давались отставным чиновникам, оказавшим некогда большую услугу хозяевам дела, и чьи связи в высоких инстанциях оставались полезными. Банк при этом избавлялся от ненужных хлопот с властями, "парашютист" в благодарность получал приличную зарплату. Информации о чиновничьем прошлом Дюжего отсутствовала (что, впрочем, ни о чем не говорило), с фотографии в интранете смотрел седой человек с умным, волевым лицом. Крайнев вспомнил: именно Дюжий горячо жал ему руку при вручении бонуса на корпоративе.