– Теперь ты единственный представитель власти в районе, – сказал Савелий старшему лейтенанту. – Решай!
– Что тут решать?! – огрызнулся командир. Он вытащил из-за пояса пистолет и толкнул Матвея в шею – Пошел!
На подгибающихся ногах Матвей вышел на улицу. Подталкивая пленника в спину, старший лейтенант заставил его пересечь выгон и остановил у осинки, в которую Матвей столько раз целился из нагана, но ни разу так и не попал. Он стоял, сгорбившись, глядя на мокрый белесый ствол.
"Дождь, ночью прошел дождь, – вдруг подумал Матвей. – А я и не слышал…"
– Повернись! – раздалось позади.
Матвей послушался. Старший лейтенант стоял перед ним с пистолетом в вытянутой руке.
– Из-за таких, как ты! – зло сказал он.
"Что из-за меня?" – хотел спросить Матвей, но не успел. Грудь обожгло, невыносимая боль заполнила тело. Матвей коротко застонал и рухнул ничком – лицом в мокрую траву. Но влаги на щеках он уже не ощутил…
Саломатин вернулся к дому. Комсомольцы стояли во дворе, дрожа то ли от холода, то ли от страха.
– Оденьтесь! – бросил им Саломатин. – Клятву давали, так исполняйте!
К тому времени, как телега с самогонным аппаратом и вещами неудачливых партизан выехала со двора, комсомольцы стояли в строю.
– Винтовку вернете? – спросил Петя, осмелев.
– Посмотрим! – буркнул Саломатин.
– Зачем вы белые повязки надели? – не отстал Петя. – Вы же не полиция?
– Думали тут бандформирование, – непонятно отозвался Саломатин и бросил провожавшей их вдове. – Закопайте его!
"Кого?" – удивился было Петя, но вспомнил и замолчал. У околицы он обернулся. Вдова, упершись ногой в труп уполномоченного, стаскивала с него сапоги. Петя вздрогнул и больше не оглядывался…
Они стояли на подъеме и смотрели на поднимающуюся по дороге колонну.
– Глянь, как идет! – Ланге ткнул дымящейся сигаретой в старика, шагавшего во главе. – Моисей! Ведет богоизбранный народ в страну обетованную! – оберштурмфюрер хохотнул.
Крайнев присмотрелся. Дул встречный пронзительный ветер, люди внизу кутались в пальто и наклоняли головы, пряча лица. Лишь старик, высокий, костистый, с палкой в правой руке (она и впрямь походила на жезл пророка) шел распрямившись. Ветер трепал его длинную бороду: то подбивал ее под воротник, то вытаскивал наружу, то бросал на лицо; старик даже не отмахивался. "Мордехай!" – понял Крайнев.
– Сейчас я его!
Ланге достал из кобуры "парабеллум", прицелился.
– Не стоит! – остановил Крайнев.
– Почему?
– Люди закричат, начнут метаться… Собирай их потом!
– Соображаете! – хмыкнул эсесовец, пряча пистолет. – Я не собирался стрелять, Кернер! Шутил. Еврей вышагивает так нагло… Пусть идет! Карьер рядом… – Ланге снова хохотнул. – Приходилось участвовать в экзекуциях? – полюбопытствовал он минуту спустя.