– Кто ж его не знает в этом городе? Разве что вы, Дмитрий Иванович. (Смысл сказанного незнакомцем вновь вступил в противоречие с тоном.) Это один из тех старых шарлатанов, что, прочитав книжонку по оккультизму, причем, заметьте, Дмитрий Иванович, часто и не дочитав ту до конца, принимаются уверять людей в том, что они великие маги и посему могут все. Исцелить любую болезнь, отправить вас в путешествие по времени и пространству, наслать порчу и ужасные болезни на ваших недругов, а также добрых друзей. Только платите. Дорогу вы ему перешли, Дмитрий Иванович. Кого-то из его пациентов сманили и, что того хуже, исцелили. Сам-то этот ваш Вогес и мухи не исцелит, вот и притащился попугать. Он на такие штуки мастак. Думал, что вы жулик, вроде него, только, из начинающих. А вы оказались не таким. Вот и получил свое…
Гость помолчал.
– Не надоело еще, Дмитрий Иванович? – спросил он вдруг.
– Что? – не понял Панов.
– Вот это целительство?
– Как это? – растерялся Панов. – Ведь люди же…
– Люди, дорогой Дмитрий Иванович, не заслуживают того, чтобы их исцеляли, – спокойно возразил гость. – Во-первых, в своих болезнях они виноваты сами. Во-вторых, лечить их хлопотно и скучно – одно и тоже изо дня в день. В-третьих, это не слишком прибыльно. Если на то пошло, то гораздо прибыльнее делать наоборот.
– И вы этим и занимаетесь? – не удержался, чтобы не съязвить Панов.
– Иногда, – гость усмехнулся. Казалось, он не заметил тона, с каким был задан вопрос. И Панову вдруг стало не по себе. – Если это вам, Дмитрий Иванович, так хочется знать. Я никого не убиваю, не пугайтесь. В этом нет нужды. Люди все делают сами. Достаточно их об этом попросить. Иногда – и просто посмотреть…
– И что? Любого…
– Нет, конечно. Вам вот, например, нечего бояться – вы под защитой. Пока. И еще кое-кто. А вот другие… – гость вдруг пристально посмотрел на него и спросил: – В Бога веруете?
Панов замялся.
– Понятно, – усмехнулся гость. – Но Библию хотя бы читали?
Панов кивнул.
– Значит знаете, что Бог вложил в душу каждого человека ощущение, какие поступки его правильные, а какие нет, что делать можно и нужно, а что нельзя никак. И каждый, Дмитрий Иванович, это знает, хотя может быть и не отдает себе в том отчета. Однако, люди не любят поступать по заповедям Божьим. Грешат и грешат, и ощущение вины – если бы вы только знали, какой еще, порою, вины! – сидит внутри каждого, да еще растет, накапливается. И вот когда накопится достаточно – а у многих, Дмитрий Иванович, этого уже с избытком, – тогда достаточно человеку сказать, что ему больше нечего делать в этом мире. Остальное он исполнит сам. Разумеется, сказать надо так, чтобы понял.