– Кажется, я вовремя, – добродушно прогудел дракон. – Ты чего разлетался, понимаешь? Я, конечно, рад с тобой встретиться, но зачем сигать с крыши навстречу? Так и об землю можно ненароком больно стукнуться.
– Ка-аник! – радостно взвизгнул Тим и зарылся лицом в его густой фиолетовой шерсти на груди.
– Что там у вас происходит? – Каник задрал тяжелую голову, глядя на далекую крышу замка. Над крышей полыхали зарницы, еле видные сквозь густой снег.
– Неужто случился переворот в природе? Зима среди лета, понимаешь.
– Вовсе нет, – Тим тоже посмотрел вверх, – это я Лурду заморозил.
– Молодец, – одобрил дракон. – Хорошая ведьма – свежемороженая ведьма! Она тогда не кусается.
– Каник, надо подняться на крышу, – заволновался Тимыч, – забрать у Лурды посох. Красный такой и очень волшебный.
– Вон тот, что ли? – дракон ткнул когтем в тучи, – который орел понес?
Вынырнув из снежной круговерти и сильно работая крыльями, в сторону от замка мчалась большая черная птица, в лапах которой весело посверкивал лурдин посох.
– Совершенно верно, тот самый, – убитым голосом подтвердил Тим. – Проклятые пальцы! Украли ведьминскую палку…
– Подумаешь, палка, – фыркнул дракон, – обойдемся и без палки. У тебя вон книжка Олафа есть!
– Ты не понимаешь, – возразил Тим, – без нее…
– Эй, наверху! – прервав мальчика, зычно протрубил дракон, – сдувайся понемногу. Двигаем к Олафу. – Каник повернул морду к Тиму, – объяснения после. Где окно в комнату волшебника?
– По-моему, там, – мальчик ткнул пальцем в сторону замка, – рядом с тем, разбитым. Из него пальцы удирали.
– Угу, – Каник закрутил педали, стена замка постепенно приблизилась. Наконец нужное окно оказалось прямо перед ними.
– Не пролезем, – вздохнул дракон, – маленькое оно, понимаешь.
Тим раскрыл Нигу, прошептал заклинание: кусок стены вместе с окном подернулся дымкой и растаял. Сквозь квадратную дыру дракон вместе с воздушным шаром вплыл в зал и спрыгнул с деревянной рамы на пол; под потолком засвистел ветер – Шут поспешно сдувался.
Тим подбежал к защитному пологу и первым делом убрал его. Бонифаций, скрестив руки на груди и задрав подбородок, наблюдал за мальчиком: весь его вид выражал глубокую обиду.
– Не злись, – Тимка развел руками, – не мог я тебя выпустить, не успел.
– В кои-то веки, – горестно молвил Хозяйственный, – мне предоставилась настоящая рыцарская возможность сразиться с достойным противником! И вот, не дали. – Боня сердито засопел.
– Если тебе станет легче, то можешь дать мне по шее, – примирительно предложил Тим. Хозяйственный махнул рукой, повернулся к зеркалу; Каник, Тим и Шут стали рядом.