…Все вышеописанное произошло за несколько минут до нашего появления. (Точное время установить не удалось.) Приказав Коту заняться раненым майором, я вместе с Протасом попробовал отыскать беглого мерзавца в лесопосадках на противоположной стороне поля, но безрезультатно… Свою вину в случившемся признаю полностью и готов понести любое наказание…
Число. Подпись».
Из разговора генералов Нелюбина и Рябова.
– А знаете, он вовсе не кокетничает, – Нелюбин отложил в сторону рапорт. – Корсаков действительно убежден в том, что виноват дальше некуда. Дескать, «не просчитал все возможные ходы и хитрости противника, не предупредил людей…»
– Дмитрий не ясновидящий! – заметил Рябов. – Хоть и обладает потрясающей интуицией! Кстати, согласно докладным запискам Протаса и Кота, он радировал погибшим дословно следующее: «Ликвидировать всех без исключения. Понятно? ВСЕХ! Пленных не брать!.. Повторяю приказ – поголовное уничтожение!» Значит, что-то почувствовал. А потом, увидав погибших ребят, страшно расстроился. Он всегда очень болезненно переживает гибель подчиненных и винит в ней в первую очередь самого себя.
– Все бы командиры так, – проворчал Борис Иванович и спросил: – Что показало медицинское обследование Корсакова?
– В целом здоров, психика в порядке, адекватен, но… сильнейший нервный стресс! Надо дать ему длительный отпуск.
– Согласен! Пусть проветрится, отдохнет… Лишь бы не уперся, как в прошлый раз!.. (См. «Инквизитор».)
– Не упрется, – улыбнулся Рябов. – Я уже беседовал с ним.
– Ну и?
– Готов ехать куда прикажут и, по его выражению, «проедать отпускные столько времени, сколько начальство захочет»… Только он просит еще несколько дней для завершения ряда неотложных дел.
– Каких, если не секрет?
– Дмитрий ездит по монастырям: по городским и ближайших к Н-ску областей. Для чего – я не спрашивал. Неудобно, знаете ли…
Пару минут генералы молчали.
– Дайте сигарету, – вдруг попросил Нелюбин, закурил, выпустил кольцо дыма и хмуро сказал: – А чертов Фараон продолжает гулять где-то поблизости! Я почти физически ощущаю его тлетворное дыхание. Но вычислить тварь не могу. Не говоря уж о тех, КТО за ним стоит!
– Я тоже! – сознался Рябов. – Хорошо хоть нападения прекратились.
– ПОКА прекратились, – подчеркнуто произнес Борис Иванович. – Неспокойно у меня на душе. Гложет ее что-то. Не за себя, не за вас, – за страну!
– А может, просто бесы искушают? – предположил Владимир Анатольевич.
– Может, и так, – тяжело вздохнул Нелюбин. – Ладно… поживем увидим… На все воля Божия!..
Недавно отреставрированный монастырь смотрелся величаво и торжественно. На фоне небесной синевы золотом сверкали купола с крестами. Выйдя за ограду, я повернулся лицом к монастырю и трижды перекрестился с земными поклонами. Потом обошел сидящих в тени нищих, дал каждому по сторублевой купюре, сел в машину и завел мотор. Моя пожилая, но ухоженная «девятка» понеслась по прямой, окруженной соснами дороге. «Этот последний, – устало подумал я. – Других, к сожалению, не знаю. И на карте больше нет…»