– Я думаю, мальчик заслуживает снисхождения, – вступился Конан за несчастного Хорса.
– Не вмешивайся не в свое дело, суранец, – отрезала Дана.
– Я не суранец, – холодно произнес он на родном языке, – и не торговец.
Что-то дрогнуло в лице молодой женщины, и она со страхом взглянула на гостя:
– Кеннет?
– Я рад, что ты, наконец, узнала старого друга, благородная госпожа, – в голосе Кеннета прозвучало даже больше иронии, чем он сам того хотел. Его задело, что Дана вопреки ожиданиям не обрадовалась встрече, а даже, кажется, испугалась. Руки ее, продолжавшие перебирать драгоценности, задрожали, а по щекам побежали крупные как бриллианты слезы:
– Я думала, что вы все погибли. Столько лет прошло.
– По-моему, ты довольно быстро утешилась, – жестко сказал уязвленный Кеннет. – Быть любовницей гуярского императора не самая плохая участь для лэндской красавицы.
– Я не любовница, – глаза Даны сверкнули гневом. – Я его жена.
– Тем более, – отрезал Кеннет, – быть женой разорителя родной страны еще более позорно, чем просто потаскушкой.
– Лэнд – не моя страна, – сказала она с вызовом. – Конан спас мне жизнь и подарил свою любовь, когда все вокруг рушилось, и я осталась одна в целом мире.
В эту минуту Кеннет ее ненавидел, хотя, наверное, это было несправедливо. Мужчины проиграли битву, а женщины достались врагу в качестве трофея.
– Я не хотел тебя обидеть, – сказал он почти спокойно, – но теперь у тебя появился выбор.
– Что ты имеешь в виду?
– Ты можешь уйти вместе со мной.
– С тобой? Но почему? А Хорс? А Артур? Они сыновья своего отца. Я не могу их бросить и не могу унести с собой. Вы проиграли, Кеннет. К тому же твоя страна мне чужая. Моя мать, дочь посвященного Вара, природная горданка. Это просто случайность, что у нас с тобой один отец.
– Что ты хочешь этим сказать? – Кеннет побледнел и сжал кулаки.
– Только то, что сказала, – удивилась его реакции Дана. – Наш отец, Бес Ожский, – меченый, и до Лэнда ему дела не больше, чем до Сурана. Тебя он любил, поэтому и помогал в этой безнадежной войне. И твою мать он любил, и очень жаль, что для них все так плохо кончилось.
– Ты лжешь, гуярская шлюха! – глаза Кеннета сверкнули бешенством.
Дана смотрела на него с жалостью. Наверное, не следовало рассказывать ему правду. Кеннет всегда гордился своим отцом Гарольдом Нордлэндским.
– Ты просто боишься, что я отберу императорскую корону у твоих сыновей. Я король Лэнда, слышишь ты, и свой долг перед страной выполню. А ты недолго будешь царствовать со своим гуяром, можешь мне поверить. Ты слишком рано похоронила своего или, если угодно, нашего отца, дорогая гуярка.