Совет вождей и старейшин будет противиться планам Конана, да что там Совет, каждый вождь, каждый рядовой гуяр будут искать свою выгоду, которая в конце концов обернется для всех бедой. Не сразу, не торопясь, но следует приучать гуяров к мысли, что это их земля, что дети, рожденные от них чужеземками, это тоже гуяры, и что лэндец и суранец, это не чужак, а сосед, рядом с которым отныне предстоит жить бок о бок веками. Иначе не будет мира на этих землях, и не будет покоя никому, ни суранцам, ни лэндцам, ни гуярам.
Гвенолин вздохнул, Конан, наконец, очнулся от дум:
– Пошли кого-нибудь в Азрубал, пришла пора поближе познакомиться с посвященным Магасаром, советником достойного Рикульфа. Совет вождей не за горами, и там решится многое, если не все.
Городишко Хальцбург не слишком изменился за минувшие шесть лет. И улицы его не стали чище, разве что нищих и бездомных прибавилось. Словно саранча устремлялись они за каждым всадником, и отбиться от них можно было либо плетью, либо горсткой меди, брошенной на мостовую. И если с гуярами городские бродяги вели себя застенчиво и подобострастно, то с суранскими торговцами решили не церемонится. Во всяком случае, их просьбы о подаянии больше походили на угрозы. Тах пустил в ход плеть, а сопровождающие его суранцы-охранники взялись за мечи, чтобы хоть как-то защититься от обнаглевших попрошаек. Причем, если судить по сытым рожам, эти люди не слишком бедствовали. Хватало им, судя по всему, и на выпивку. Устрашенные попрошайки отстали, и только один, самый настырный бежал за Тахом от самых городских ворот и канючил:
– На помин души, господа торговцы. На помин души благородного владетеля.
– Какого владетеля? – Тах вдруг остановил коня.
– Гаука Отранского. Повесили его киммарки сегодня днем.
Тах застыл в седле как громом пораженный, не хватил сил даже на то, чтобы вытянуть плетью наглеца.
– Ты что болтаешь?! – надвинулся на оборванца Кеннет.
– Чистую правду говорю, – обиделся тот. – Он до сих пор висит на площади, перед дворцом благородного Элдада.
Кеннет растерянно оглянулся на Таха, меченый с трудом приходил в себя после пережитого потрясения. Вот и порадовал внуков гостинцами благородный Гаук. Как чувствовал тогда Кеннет, пытаясь предостеречь старого владетеля. Не следовало бы ему соваться в город, ставший логовом киммарков, где его каждая собака знала.
– Наведаемся на постоялый двор, – тихо сказал Тах. – Узнаем, что и как.
Риск был велик, не исключено, что их там ждала засада, но и просто проехать мимо, не выяснив обстоятельств гибели старого владетеля, было выше сил Таха Ожского. Чтобы ни говорил сейчас Кеннет об осторожности, меченый сделает так, как задумал, и, наверное, он прав.