– Я не чувствую ни себя, ни что делаю, – бессвязно твердил он. – Мне надо как можно скорее уехать из этого места. Пойди к императрице… к моей матушке… попроси ее как можно скорее собраться и ехать в Зимний дворец.
Он всхлипнул, и Елизавета обняла его, как сестра. Только такую любовь муж готов был принять от нее, только такую любовь, похожую на жалость, но она уже смирилась со своим положением и сейчас мечтала только об одном: утешить его любой ценой. Такими вот – перепуганными, плачущими в объятиях друг друга, похожими на осиротевших детей, – и нашел их спустя несколько минут граф фон дер Пален.
Слова из знаменитого письма: «Опасное чудовище должно быть раздавлено – во имя России, ее будущего, моего будущего, в конце концов. Я не хочу знать, как это будет сделано, однако я умоляю вас это сделать. Отныне я с вами – чем бы ни окончилось сие опасное предприятие. Клянусь как перед Богом: или мы будем вместе царствовать, или сложим голову на одном эшафоте», – вспыхнули перед его внутренним взором. Граф подавил холодную усмешку и сказал почтительно:
– Ваше величество…
Александр вскочил.
– Нет, – сказал он тихо, но твердо, – я не хочу, я не могу царствовать!
В ту же минуту ему сделалось дурно, он начал падать, и жена едва успела поддержать его.
Послали за лейб-медиком Роджерсоном, который констатировал: у государя нервические судороги, а в общем – ничего серьезного. Александр Павлович, по его словам, вполне мог выйти к солдатам.
Но еще долго Палену и Елизавете пришлось ободрять совершенно потерявшегося императора, чтобы он исполнил свой первый долг и показался народу.
– Ступайте царствовать, государь! – наконец почти приказал Пален.
Тогда Александр решился.
Какое-то время Александр молчком стоял перед солдатами Преображенского полка, и они недоверчиво и испуганно вглядывались в лица друг друга. Александру чудилось, что эти люди сейчас завопят:
– Какой он император? Он самозванец и убийца! Бей его!
И Александр ощутимо дрожал.
Солдатам казалось, что великий князь сейчас улыбнется и скажет со своим привычным, приветливым выражением:
– Да что вы, господа, это шутка!
Напрасно взывал Марин:
– Да здравствует император Александр Павлович!
Солдаты все чаще косились вверх, на окна дворца, как если бы ожидали, что на балконе появится сердитый Павел с поднятой вверх палкой и закричит, как кричал, бывало, разгневанный, на параде:
– Прямо, рядами… в Сибирь!
Наконец Палену неприметными тычками удалось сдвинуть оцепенелого Александра с места и погнать его к выстроившимся поблизости семеновцам. Этот полк считался как бы собственным полком великого князя, и тут Александр почувствовал себя полегче. К тому же непрестанный, настойчивый шепот Палена: