Разумеется, отец не мог поверить, что его родная дочь в принципе лишена каких бы то ни было моральных устоев, а может быть, он не считал, вопреки общепринятому мнению, всех женщин сосудами греха, но во всем случившемся он обвинил только Сент-Круа. Причем взялся за дело обвинения столь серьезно, что вскоре добился заключения его в Бастилию. Арест свершился в тот момент, когда маркиза и ее любовник отправлялись в карете на увеселительную прогулку, так что, можно сказать, Сент-Круа был вырван из привычной жизни в разгар удовольствий и радостей. Вырван и брошен в тюрьму. Тюрьма вообще, а Бастилия тем паче отнюдь не является тем местом, о пребывании в котором может мечтать человек, пусть он даже прелюбодей, предатель друга и злодей в душе.
Сент-Круа, озирая убогое узилище, осклизлые каменные стены, крошечное зарешеченное окошко под потолком, нары, на коих ему предстояло спать, взмолился в ужасе. Однако молился он без надежды на Божье милосердие, а взывал к тому, чье имя произносил гораздо чаще, то есть к дьяволу. И в то мгновение почудилось ему, будто властелин ада услышал его мольбы, потому что Сент-Круа обнаружил, что он в каземате не один, у него есть сосед, и сосед этот – некто, чье имя наводило страх на людей добропорядочных, богобоязненных, уважающих закон и почитающих жизнь других такой же ценностью, как жизнь собственную.
Звали того человека Экзили, и был он одним из самых известных и ужасных отравителей, о каких только приводилось слышать во Франции и за ее пределами. Он был родом из Италии, которую ему пришлось покинуть: слишком странные слухи ходили о его делах, хотя доказаны многочисленные свершенные им отравления не были. Он продолжал деятельность свою и в Париже: ведь всегда найдутся люди, готовые хорошо заплатить за то, чтобы вырыть яму ближнему своему, – но в конце концов попался в руки властей и был брошен в Бастилию. Однако, даже чуя свой смертный час, не мог побороть страсти к уничтожению. О нет, Экзили не отравил Сент-Круа, хотя, ей-богу, это пошло бы только на пользу человечеству, – он передал ему все те знания, которыми владел, только и всего. Причем передал он Сент-Круа не только тайну ядов, неумолимых, как сама смерть, но и посвятил его в бездны коварства, с которым совершал свои преступления. Экзили сообщил, что убийца должен являться своей жертве отнюдь не в капюшоне палача, а прикрывать истинный лик самым нежным флером, смягчать отраву самым сладким медом, расточать не угрозы, а приятные, ласковые речи… Именно он привел Сент-Круа в пример коварства милые такие растения – саррацению и росянку, приманчивые и губительные.