– Гвен-до-лин, – произнесла раздельно, негромко.
– Ах вот, значит, как ее звали! – оживилась старая леди.
– Кого? – настало время озадачиться Марине.
– То есть как кого? Фею лесного озера, конечно, которую вы погубили. Я, правда, думала, что ее имя Агнесс, но, наверное, перепутала. Значит, ее звали Гвендолин… Красивое имя! Вам, леди Элинор, виднее, как звали фею лесного озера, которую вы погубили и чьей кровью теперь обагрены ваши руки…
– Это не кровь, – устало произнесла Марина, чувствуя, что у нее нет сил вырваться из паутины бреда, которым ее опутывают. – И я не леди Элинор, а…
– Ну разумеется. Какая же вы леди Элинор?! – воскликнула леди Урсула. Почудилось Марине или в ее глазах и впрямь сверкнуло презрение? – Вы мисс Марион Бахметефф, русская кузина, да… Так вот, часа два назад вас искал какой-то человек.
– Кто мог меня искать? – удивилась Марина. И не удержалась, съехидничала: – Может быть, он все-таки искал не меня, а леди Элинор?
– В таком случае он явился бы в образе рыцаря в латах, с опущенным забралом, с копьем и мечом, и конь его тоже был бы окован доспехами, – сухо ответила Урсула. – Нет, этот человек был одет в синий сюртук, обычную шляпу и простые башмаки. И лицо у него самое обыкновенное – молодое и некрасивое. А искал он именно вас. Правда, сначала он спросил лорда и леди Маккол. Глэдис сказала ему, что лорд Маккол уехал по делам к арендаторам, а леди Маккол вот она. И Глэдис указала на меня, а я как раз прогуливалась по саду. Неизвестный господин изумился и возразил, что ему нужна другая дама, молодая и красивая. Тогда Глэдис побежала за Джессикой. Пока ее не было, гость пытался загладить свою вину передо мной, уверяя, что стал плохо видеть от блеска солнца на морских волнах, от штормов, от ветров, от морской соли, от усталости…
– От… от морской соли, сказали вы? – с запинкой выговорила Марина.
– Ну да, – кивнула Урсула. – Он был так любезен и так страдал от своей невольной бестактности, что я простила его. Тем паче что он был прав, молодой и красивой меня не назовешь, – пробормотала дама, поднимая на Марину страдальческие глаза. – А ведь сэр Брайан когда-то называл меня первейшей красавицей…
Марина едва подавила желание прижать и утешить старую даму, как ребенка.
– А что было потом?
– Появилась мисс Ричардсон в сопровождении проныры Глэдис, и тут выяснилось, что и Джессика – совсем не та особа, к которой явился визитер. И он начал описывать: золотые волосы, глаза, как изумруды, алый, словно вишня, рот… Капитан Вильямс оказался настоящим поэтом!
– Ах! – с болью выдохнула Марина. – Значит, капитан Вильямс был здесь?