Он собрался уйти, но Марина схватила его за плечо. Десмонд обернулся, и оба они воззрились на руку на тонком сукне сюртука: Марина – недоумевая, что ее рука проявила такое своеволие, Десмонд – удивленный и одновременно обрадованный этим своеволием.
– Я не хотела, – пробормотала Марина, отдергивая руку и не зная, что имеет в виду: свое движение или грубые слова. – Странно, что вы со мной заговорили…
– А ведь, кроме вас, мне и поговорить-то не с кем, – тихо улыбнулся Десмонд. – Вы одна знаете обо мне всю правду. И не только о… о наших истинных отношениях, но и о тех мыслях, которые тревожат меня ежеминутно.
Марина задрожала. Сейчас он скажет, что хочет ее. И она… нет, не признается в своем желании, однако не станет противиться, если он… когда он…
– Мыслях об Алистере – Алистер, – продолжил Десмонд, и Марина судорожно проглотила комок, в который вдруг превратились все ее желания – и стали ей поперек горла. – Вернее, о его смерти. Знаете, мы никогда не были близки с братом. Отец обожал мою мать. Меня тоже любил, однако истинным его любимцем был Алистер. Мать Алистера происходила из рода первых британских королей, поэтому брак знатного шотландца с особой королевской крови можно назвать геральдическим. На моей матери лорд Джордж женился бы, даже окажись она простой белошвейкой, но род Макколов должен был сохранить свой аристократизм! Я был так изумлен, узнав, что брат намеревался обручиться с Джессикой. Она, конечно, чудо, однако Алистер был всегда такой сноб во всем, что касалось чистоты крови…
Марина только головой покачала. А каково б Десмонд заговорил, узнав, что брат тайно обвенчался со служанкой, дочерью нищего сельского священника, и что у них должен был родиться ребенок?..
– Что с вами, Марион? Неужели вас так поразили мои слова?
– Нет… то есть да… – пробормотала она, повторяя про себя как заклинание: «Не мое дело, не мое!» – Я никогда бы не подумала, что ваш брат…
– Все дело во мне? – воскликнул Десмонд. – Титул слишком ко многому обязывает. А за время странствий я отдалился от родных…
– Но зачем им было… – заговорила Марина осторожно. – Ведь никто из них не выигрывал… впрямую.
Десмонд растерянно моргнул, а потом взгляд его загорелся восхищением:
– Необыкновенно! В вас столько проницательности и ума, Марион! Вы удивительно четко выразили мысль, которая и мне не дает покоя! Если Алистер убит не тем мифическим браконьером, а кем-то из живущих в замке, то никто из них не выигрывает в случае его смерти. Урсула? Ей вообще все равно. Она ищет Брайана, что только и имеет для нее значение. Джессика? Она, наоборот, все потеряла. Сейчас была бы леди Маккол, а не бедной родственницей, которая ежеминутно боится оказаться на улице или быть выданной замуж насильно. Ей на днях сделал предложение один мой друг – кстати, прекраснейший человек! – так Джессика чуть ли не в ногах у меня валялась, умоляя, чтобы я не принуждал ее.