Сашка с Верой остались друг у друга одни, не считая маленького Тимки, и это сознание полного своего одиночества на белом свете сделало их еще ближе, хотя ближе уже, казалось, было некуда.
Поэтому Вера знала теперь, что брат ее послушается. Конечно, она привела ему множество доводов, среди которых был и тот, что, если верить Пашке – а Пашке, который несколько раз гостил у них в Москве, Вера считала, можно было верить, – на этой самой речке Варзуге Сашка заработает уж точно не меньше, чем в типографии. И еще какие-то доводы она приводила. Но главным был тот, самый первый довод: родители были бы рады, чтобы их сын жил так, как того хочет его душа, вся его неуемная натура.
И он уехал на Варзугу. Места там были такие первозданные, что до рыбачьих домиков, к которым он держал путь, можно было добраться только вертолетом.
Пашка встретил его радостно.
– Ну ты, Саня, молоток, что приехал! – воскликнул он. – Чего тебе в той Москве? Дышать же там нечем. А тут – смотри!
И Пашка обвел рукой окрестности с таким торжеством, словно сам создал их из какого-то неведомого материала.
Посмотреть в самом деле было на что. Если бы Сашку спросили, что такое река, он не задумываясь указал бы на Варзугу. В ней было что-то такое, что можно было назвать содержанием реки; что-то в ней было главное. Она протекала и через лес, и через простор, и в ее чистых бурных водах лес и простор отражались попеременно.
Вдоль берега стояли аккуратные деревянные постройки.
– Финские домики, – объяснил Пашка. – «Новые русские» такие любят. Да и иностранцы не брезгуют. Они, конечно, к удобствам привыкли, чтоб ванна-туалет внутри и все такое. А у нас тут попросту. Но они все равно ездят. Еще и деньжищи знаешь какие платят, чтоб тут порыбачить? Две с половиной тыщи за неделю! Баксов, конечно.
Пашка работал в рыбачьем поселке на Варзуге уже третий год. В армию его не взяли из-за какого-то заболевания прямой кишки, которого он ужасно стеснялся, и он уехал сюда сразу же, как только ему исполнилось восемнадцать и, соответственно, стало возможным не спрашивать разрешения у отца. То есть папаша-алкаш и раньше не особенно интересовался планами сына, но милиция несколько раз возвращала Пашку домой, когда он отправлялся на поиски лучшей доли.
Он был мастер на все руки, поэтому работа для него не переводилась. Пашка помогал то у костра, то на рыбалке, или чинил лодки, или выполнял еще какие-нибудь задания, имевшие одну общую особенность: все они требовали смекалки во время их выполнения, но при этом не требовали самостоятельных решений.