– Что? – перебил ее Александр. – Женат?
– Нет. То есть не только. Ты ведь… Не может быть, чтобы ты хотел на мне жениться!
– Почему?
Александр так удивился ее словам, что даже успокоился немного. Во всяком случае, прошел спазм, сквозь который он выталкивал из горла слова.
– Ну, потому что… Ты ведь не мальчишка уже.
Александр снова напрягся от этих слов.
– А ты за мальчишку хочешь выйти? – стараясь, чтобы голос звучал как можно спокойнее, спросил он.
– Дело не во мне. Ты, ты не можешь как мальчишка жениться! Ну, в смысле: женюсь, а там видно будет, не понравится – разведусь. Мне кажется, тебе должно хотеться чего-то более стабильного.
Аннушкино изумление прошло быстро. Александр в очередной раз поразился холодности ее ума, ее способности препарировать действительность. Но как же она была красива, когда говорила что-нибудь вот такое – ясное, здравое, холодное! Впрочем, она всегда была красива, во всех своих проявлениях. У Александра зубы сводило, когда он смотрел на нее.
– Ты уверена? – усмехнулся он.
– Да! – В Аннушкином голосе прозвучал вызов. – Тебе должно хотеться чего-то более стабильного. И совершенно не гламурного. А я от своей жизни отказаться не готова.
– В смысле, от тусовки?
– А хотя бы!
Вызов в ее голосе стал еще более дерзким, глаза прищурились, губы сжались. Александр еле удерживался от того, чтобы, наплевав на все объяснения, притянуть Аннушку к себе и разомкнуть ее губы поцелуем.
– Я и не требую, чтобы ты отказалась от своей жизни, – пожал плечами он.
– Чего же ты требуешь?
– Ничего. Я предлагаю тебе выйти за меня замуж.
– Предлагаешь руку и сердце? – насмешливо поинтересовалась она.
– Предлагаю выйти за меня замуж, – повторил Александр.
– А ты не боишься, что я соглашусь? – медленно, глядя ему прямо в глаза своими сощуренными зелеными глазами, произнесла она.
– Аннушка, я не из пугливых, – сказал Александр. – Видно, гены поморские. Предки на китов ходили.
И вдруг она засмеялась. Невозможно было разобрать, что звенит в ее смехе!
Прежде чем Александр успел внутренне напрячься, Аннушка перестала смеяться и сказала:
– Извини, Саша. Не обижайся. Я ведь испугалась было, когда ты… руку и сердце.
– А теперь?
– А теперь не боюсь.
– Почему?
Он облегченно вздохнул и улыбнулся.
– Потому что ты – как все мужчины. Не как все, не как все, – тут же поправилась она. – Ты, конечно, особенный мужчина. Но хвастаешься точно как все вы. – Она замолчала, потом произнесла совсем тихо: – Саша, я выйду за тебя замуж.
Ее согласие изумило его, потрясло, даже привело в оторопь. Но он, конечно, не собирался выяснять у нее, с чем это согласие связано. Он взял Аннушку за руку, притянул к себе. Второй рукой коснулся ее растрепавшихся – еще там, на заснеженном дворе, – волос и долго, все время, пока целовал ее, перебирал ее русые пряди. Волосы запутались у него между пальцами, в какую-то секунду ему показалось, что он делает Аннушке больно, но если это было и так, она не вскрикнула и не попыталась отстраниться.