Он и представить не мог, как мало, оказывается, знает свою жену!
Александр пришел домой вечером того дня, когда Аннушка согласилась выйти за него замуж. Тогда она ушла на свою съемку не сразу. То есть собиралась уйти сразу и даже, кажется, спешила, но когда Александр поднял ее на руки и понес в альков, то не стала сопротивляться. Правда, и инициативу проявлять не стала. Но ведь делала все, что он хотел, и не обращала внимания, что телефон разрывается в кармане ее куртки, которую Александр бросил на пол в прихожей… И ведь, кажется, именно эта страстная покорность ему, такая неожиданная при обычной ее, для всех предназначенной независимости, с самого начала привлекла его невероятно?..
В общем, он пришел домой поздним вечером.
В квартире стояла тишина. Денис был на Майорке: он уже второй год подряд уезжал туда в декабре, не дожидаясь даже каникул, потому что там были едва ли не лучшие в Европе открытые корты, на которых можно было тренироваться зимой. Дашка, наверное, уже спала.
При всей своей занятости Александр всегда был в курсе событий, происходивших в жизни его детей, с самого их раннего детства. А если он чего-нибудь о них не знал, то это было не какое-то особенное равнодушие, а обычное неполное знание, свойственное всем отцам взрослеющих подростков, независимо от того, собираются они жить в семье или разводиться.
Его отношение к детям тоже не должно было измениться в связи с переменами в его личной жизни, и это Александр тоже собирался сказать Юле немедленно, потому что немедленно же должен был начать новую свою жизнь – с Аннушкой.
«Должен? – с некоторым недоумением поймал он себя на этом непроизнесенном слове. – Почему должен?»
Но обдумывать это было уже некогда. Юля вышла навстречу мужу из спальни.
– Поздно ты, – зевая, сказала она. – Я уж подумала, вообще завтра прилетишь. Всю ночь снег шел – думала, аэропорт не принимает. Есть будешь? Рассольник разогрею.
«Я же в командировке был, – вспомнил Александр, с недоумением глядя на дорожную сумку у себя в руке. – Сегодня прилетел».
Все, что было в его жизни до сегодняшних слов: «Аннушка, выходи за меня замуж», – казалось ему странным, нереальным каким-то. Правда, почему-то казался странным и ее ответ. А почему? Он не понимал.
Но думать об этом было сейчас не ко времени. Конечно, разговор, который ему предстоял с женой, уже не мог изменить его жизнь, но обойтись без этого разговора было невозможно, а значит, на нем и следовало сосредоточиться.
У них не было принято, чтобы Александр звонил, предупреждая, что задержится в командировке. И чтобы она бодрствовала до утра, ожидая его, тоже принято не было. И зевала Юля просто потому, что уже собиралась спать: она и ложилась, и вставала рано. Все в укладе их общей повседневной жизни свидетельствовало о том, что расставание будет нетрудным и даже, возможно, пройдет вовсе не замеченным. Так уж оно установилось, и не было смысла обсуждать, хорошо это или плохо, главное, обоих это устраивало.