– Сашенька, но есть ведь еще и обратная сторона этого удовольствия! Что такое стриптиз по сути? Это когда женщина раздевается перед толпой?
– Мам, тебе хочется меня обидеть, да? Унизить? Тебя обидели, и тебе тоже хочется? Это в тебе злость на отца говорит, сама ты так не считаешь! Ты ж у нас продвинутая, ты не можешь рассуждать, как тетка с рынка! Любой талантливо исполненный танец – это уже искусство! И любое искусство можно опошлить! Но пусть это делает тетка с рынка, а не ты, моя мать!
– Да как ты не понимаешь, что на тебя все будут смотреть как на шлюху, что никому ничего не докажешь! Тебя ж засмеют! А обо мне ты подумала? Мало мне, что я теперь для всех мадам Брошкина, так у меня еще и дочь-стриптизерша!
– Ах во-о-от в чем дело...
Сашка откинулась на спинку диванчика, зло сузила глаза. От прежнего радужного настроения не осталось и следа.
– Значит, я своим поведением обязана создавать тебе красивый фон? Вот в этом вся ты и есть, мамочка... Не любишь ты никого! Ни отца, ни Мишку, ни даже Машку. О себе я вообще не говорю! Ты даже услышать меня не хочешь! А может, и хочешь, да не можешь, потому что не любишь!
Соня ошарашенно замолчала, как будто ее ударили. Да как она смеет! Хотелось заплакать, но слезы куда-то исчезли, вместо них пришли злая обида и раздражение на дочь: матери плохо, а она тут со своими обвинениями... Соня с отчаянием посмотрела на Мишель, ища защиты. Сашка, словно угадав ее мысли, торопливо продолжала выстреливать словами, как пулеметной смертельной очередью:
– Ты вечно только рассуждаешь о любви, вычитаешь из книг и повторяешь чужие мысли, как попугай, а сама не любишь никого! Ты всех используешь, как можешь, а любить не научилась! И правильно тебя отец бросил! Ему с этой крестьянкой Элей лучше будет, она хоть любит его! Я тоже от тебя уйду! И Машку заберу с собой, пока ты ее не искалечила!
– Замолчи! Не смей так с мамой разговаривать! За себя говори, за меня не надо!
Мишель встала, загораживая своей широкой спиной съежившуюся в углу диванчика уже навзрыд плачущую Соню.
– Я вообще больше с вами не собираюсь разговаривать!
Сашка выскочила из кухни, в дверях столкнувшись с заспанной испуганной Машкой. Щечки ее горели, рыжие волосы растрепались, в глазах застыли и переливались искорками слезы. Мишель бросилась к ней, схватила на руки, понесла обратно в постель, бормоча что-то ласково-беспорядочное про босые ножки, холодный пол, температурку...
– Миш, я к папе хочу... Давай уйдем к нему жить! А кто это – крестьянка Эля? Я не хочу с Сашкой! Я к папе хочу! Отведи меня к папе завтра, ладно?