– Чего тут не понять, – сказал Крячко. – Это даже козе понятно. Дружба дружбой, а табачок врозь. Только почему мы про него ничего не знаем? Все-таки в одном ведомстве работали, а я что-то такого кадра не припоминаю.
– Он в службе собственной безопасности работал, – объяснил генерал. – Занимался очень деликатными делами. Своего присутствия на этом свете старался лишний раз не обнаруживать. Держался преимущественно в тени. Потом у него по службе неприятность вышла, очень серьезная неприятность. В той ситуации увольнение было самым меньшим из зол. Впрочем, по его словам, в результате он ничего не потерял. Новые хозяева очень его ценят, и доказательства этого весьма и весьма материальные. Арсений даже мне не признается, сколько он на новом месте получает, – усмехнулся генерал. – Хотя раньше он не был таким стеснительным в этом плане.
– Мы с Левой тоже не стесняемся, – сказал Крячко. – Вот ты спроси нас, сколько мы с ним получаем? И я отвечу – сущую мелочь мы получаем, ерунду!
– Зато какое удовлетворение! – с улыбкой сказал Гуров, поднимаясь, и уже совершенно серьезно обратился к Орлову: – А ты, Петр, лукавил, когда говорил, что ничего в этом деле не понял. Ты, похоже, и без нас в нем разобрался, раз связался с этим Арсением Игоревичем. Кстати, насколько я понимаю, он нас будет ждать уже сегодня?
– Уже через полчаса, – ответил генерал, посмотрев на часы. – Встретитесь на нейтральной территории, в шашлычной на Разумовской улице. Арсений шашлыки обожает, а там у него знакомый повар. Кстати, он вас знает, так что об этом не беспокойтесь.
– Ничего себе! – проворчал Крячко, тоже вставая. – Вот так живешь и не знаешь, что ты на самом деле под колпаком. Тебя все знают, а ты никого.
– Ему по службе положено было вас всех знать, – строго сказал генерал. – А вам как раз наоборот. Вообще-то сейчас это уже не имеет никакого значения. Абсолютно. И не вздумайте там острить по этому поводу! Не тот случай.
Через полчаса Гуров и Крячко были в назначенном месте. Маленькая шашлычная оказалась очень уютным заведением. Обстановка там была почти домашней, не было на столах накрахмаленных скатертей, пахло аппетитным дымком, а официанты, которых имелось всего двое, разговаривали и перешучивались с посетителями, как старые и добрые знакомые. Разумеется, все места были заняты, но Гурова с Крячко здесь, похоже, ждали – их моментально проводили к столику, за которым сидел высокий мускулистый мужчина лет сорока пяти в темном костюме и белой сорочке без галстука. У него было вытянутое, немного печальное лицо и выраженные залысины в области лба. Он поднялся со своего места и крепко пожал обоим оперативниками руки.