В настоящий момент его больше всего беспокоила малышка Дженни. Алан улыбнулся, вспомнив, как она злится, когда он называет ее малышкой.
Он поднял глаза и посмотрел ей вслед. Улыбка сползла с его лица. Да, пожалуй, в ней действительно гораздо больше от взрослой женщины, чем от ребенка, и только слепой мог не заметить этого.
На ней, как обычно, были джинсы и рубашка навыпуск с закатанными рукавами. На голову она повязала зеленую косынку, чтобы волосы не лезли в глаза. Единственным желанием Алана в эту минуту было коснуться этих непослушных кудряшек, чтобы убедиться, на самом ли деле они так шелковисты, как кажутся.
Роль колючего кактуса ей удивительно подходила и удавалась, но Алан чувствовал, что среди шипов и колючек притаился восхитительный, нежный бутон, который ждет своего часа, чтобы раскрыться и превратиться в прекрасный, соблазнительный цветок. Цветок, живительный нектар которого мог бы исцелить любого мужчину. Даже с такой потерянной душой, как у него.
Господи, да что это с тобой, Маклей? – разозлился он на свои глупые сентиментальные мысли. У тебя от свежего воздуха крыша съехала? Куда тебя понесло? Тебе уже тридцать восемь лет, ты старый солдат, повидавший на своем веку такое, что и врагу не пожелаешь, ты вымотался и износился, тебя давит груз вины, ты трижды был ранен, и в последний раз совсем недавно, а она юная невинная девочка, наверняка втайне мечтающая о прекрасном принце, хоть и не признается в этом под страхом смерти. А уж ты, братец, на прекрасного принца никак не тянешь, скорее уж на какого-нибудь злого великана.
И на роль старшего брата или дядюшки-опекуна ты тоже не подходишь, напомнил он себе. У тебя никогда не было детей, и ты не знаешь, как с ними обращаться. А уж нянчиться со взрослыми строптивыми девицами и подавно не для тебя.
Алан с размаху треснул молотком по гвоздю, вымещая на нем свое раздражение. Так почему же он все-таки здесь? В какой момент решил остаться? Может, когда увидел ее в озере, обессилевшую, с селезнем в руках? От одной мысли, что с ней могло случиться, не окажись он рядом, ему становилось плохо.
Значит, остается единственная причина, заставившая его задержаться, и она ему не внушает оптимизма. Может, все дело в том, что у него слишком давно не было женщины? Или главная причина в невинной привлекательности самой девушки? Как бы там ни было, для него здесь горит красный сигнал «стоп».
Он мысленно повторил то обещание, которое дал себе, когда надумал остаться. Дженифер недосягаема. Что он может ей предложить, кроме кратковременных отношений?