– Придержи-ка, – попросил он Дженни, кладя отпиленную по размеру доску на место и приготовившись прибить ее.
Дженни придержала доску здоровой рукой, опираясь бедром о перила.
– Помню, как отец из кедровых досок делал скамейки, которые стоят рядом с пристанью. Я тогда ему тоже помогала. – Судя по ее тону, это воспоминание было ей приятно. – А ты где научился столярничать?
– Помогал Джейку в его магазинчике, – коротко ответил он, не вдаваясь в подробности.
Она ничего не сказала. Волосы вновь упали ей на лицо, и она с досадой отбросила их. И снова этот невинный жест возбудил его, но он попытался спрятать свою неуместную реакцию за недовольством.
– Тебя не раздражает это? Я имею в виду, волосы. Они же постоянно лезут в глаза.
Она пожала плечами.
– Обычно я прячу их под кепку или стягиваю резинкой, но бейсболку я вчера потеряла, а сделать хвост одной рукой никак не получается.
Так, похоже, у меня нет выбора, подумал Алан.
Он бросил молоток на землю и неловко поднялся. Боль прострелила больную ногу, которая мстила ему за то, что он заставил ее сгибаться.
Он подошел к Дженни.
– Резинка есть?
– Да. – Она полезла пальцами здоровой руки в нагрудный карман рубашки и извлекла оттуда простенькую голубую резинку, отдала ему и повернулась спиной.
Он хотел управиться быстро, но едва только его пальцы коснулись волос, как опять началось наваждение.
Волосы ее не походили ни на что из того, что он когда-либо трогал. Мягкие, словно шелк, душистые, как осеннее утро, казалось, они жили своей собственной жизнью. Алан не мог этого вынести. Он пропустил короткие, блестящие пряди сквозь пальцы, отвел их с шеи, затем отпустил, любуясь, как они, скользя и переливаясь, возвращаются на место. Это был самый неожиданный соблазн, который он когда-либо переживал, соблазн, перед которым невозможно устоять.
– Какие красивые, – пробормотал он, словно в беспамятстве, испытывая искушение зарыться в них лицом.
Она стояла очень спокойно, только хрупкие плечи были напряжены.
– Ну вот, – проговорил он, благоговейно собирая волосы на затылке и завязывая их резинкой. – Это должно помочь.
– Спасибо. Так значительно лучше, – сказала она, поворачиваясь. – Кажется, становится жарко.
Тем не менее он заметил, как по ее телу пробежала дрожь, и его тело тут же отреагировало горячим теплом. Слишком хорошо зная, чем это может закончиться, он хотел отвести взгляд от нее, но невольно залюбовался открывшейся тонкой шеей, где выступила легкая испарина, словно бусинки росы.
У нее была тонкая кожа, а его руки были грубыми. Но ему очень хотелось дотронуться до нее. Он нежно прикоснулся к ямочке у основания шеи своими длинными, мозолистыми пальцами и стер испарину, затем стал рассматривать то место, к которому только что прикасался. Завороженный слабым биением пульса на ее шее, он сглотнул. Ему мучительно хотелось прижаться губами к этой соблазнительной ямочке и попробовать ее на вкус.