Дверь открыла высокая женщина лет сорока в толстом сером свитере и ярких, домашней вязки, пестрых рейтузах.
– Артем? – удивленно и вместе с тем радостно воскликнула она. – Проходи. Какими судьбами? А мама где?
– Мама… – Артем замялся. – Тут такое дело… мама дома, то есть на работе… – он вытолкнул вперед себя Караваеву. – Познакомьтесь: это Люсьена. Мы по делу.
– Очень приятно, – оглядев Люську, сказала женщина. – Редкое имя и красивое. А меня зовут Лидией Геннадьевной. Пройдемте.
Люська вошла вслед за женщиной в комнату, огляделась и ахнула. Такие интерьеры ей приходилось видеть только у героев воскресной телепередачи «Пока все дома». Комната Лидии Геннадьевны больше напоминала зал музея. Все стены, оклеенные полосатыми золотистыми обоями, были увешаны картинами в тяжелых резных рамах и многочисленными старинными фотографиями всевозможных размеров. По углам комнаты стояли крупные напольные вазы с экзотическими сухоцветами. Огромные, тоже напольные, часы сверкали из-за стекла золотом циферблата и гирек. Люське показалось, что в комнате нет ни одной свободной горизонтальной поверхности – столешницы, полки и многочисленные маленькие полочки были уставлены фарфоровыми статуэтками, диковинной формы флакончиками и шкатулками. Диван, к которому Артем тихонько подтолкнул Люську, был покрыт таким чудным расписным покрывалом и завален таким количеством разнообразных подушечек, что Караваева не могла позволить себе на него присесть.
Лидия Геннадьевна, заметив Люськино замешательство, разгребла подушки по сторонам и весело сказала:
– Садись, не стесняйся! Все поначалу боятся мое покрывало попортить. А я его сама сделала. Техника – батик. Слыхала про такую?
Люська отрицательно помотала головой.
– Если понравилось, приходи к нам в музей на курсы, – предложила Лидия Геннадьевна. – Научишься еще и не такому. Ну… – она опустилась на диван рядом с Люськой. – А теперь рассказывайте, зачем пришли.
– Теть Лид, мы за консультацией, – начал Артем. – Люсь! Доставай.
Люська вытащила из сумки Феодору-Одиллию.
– Ой! – хлопнула в ладоши Лидия Геннадьевна. – Еще одна! Ну-ка дай сюда! – она жадно выхватила из Люськиных рук балерину. – Какая прелесть!
– Вам нравится? – удивилась Люська.
– Не то слово! Это чудо что такое!
– А как называется это… – Люська не могла подобрать подходящее слово. – Ну… искусство, если можно так выразиться…
– Никак не называется, – ответила Лидия Геннадьевна, не сводя восхищенных глаз с Феодоры. – Можно, конечно, как-нибудь назвать… Ну… например, постперестроечный примитивизм. Но не в названии дело! Это настоящее народное искусство. Лет через сто ему вообще цены не будет! Как настоящей «Дымке», например. Первые дымковские мастера тоже поначалу игрушки для детей да для собственного удовольствия делали, на музеи и не рассчитывали.