– Неплохая мысль, – одобрил Крячко. – Только мне как-то боязно, Лева, оставлять тебя без присмотра.
К Станиславу вернулось присущее ему чувство юмора, и это обстоятельство не могло не радовать Гурова.
– Зато я спокоен, – в той же тональности парировал он. – Ты-то у нас теперь под надежным присмотром.
Друзья рассмеялись легко и непринужденно, будто бы их свидание не проходило в камере ИВС. Гуров поднялся на ноги, и они со Стасом тепло пожали друг другу руки. После этого гость покинул заключенного, миновал длинные полутемные коридоры с решетчатыми дверями и лязгающими замками, очутившись на свежем, пахнущем осенью, воздухе.
До встречи с одним из своих надежных и проверенных информаторов, в прошлом судимым за вооруженный разбой, а после отсидки взятым «под колпак» полковником Гуровым, Хромушиным Игорем Анатольевичем, сорока трех лет от роду, у сыщика оставалось чуть меньше двадцати минут. Но Гуров знал, что, если не будет пробок на дорогах, он успеет в кафе «Аргентина» к назначенному сроку.
Игорь Хромушин, или Хромой, как его именовали в тех кругах, в которых он привык вращаться, сам был наркоманом, хотя и подсел на это дело уже в зрелом возрасте. В тридцать шесть. Находясь под кайфом, он и залетел семь лет назад с двумя своими подельниками, когда попал в тюрьму за грабеж. Благо, силушки природной и отчаянности у Хромого хватало. Впаяли пять лет. Отсидел, вышел, но найти для себя достойной работы так и не сумел. Да и от старого пристрастия к кокаину не избавился. В зоне Хромого успешно «подогревали» приятели с воли. Употребляя наркотики сам, Игорь решил делать небольшие деньги на том, чтобы доставать кокс и для своих многочисленных знакомых. За определенный процент, разумеется. Брал партию побольше, кое-что оставлял на личные нужды, а остальное без задержек рассовывал страждущим через «Аргентину», куда все же сумел пристроиться на небольшую, символическую зарплату посудомойщиком. Гуров знал о подпольном бизнесе Хромушина, но закрывал на это глаза. Взамен Хромой платил сыщику благодарностью, подбрасывал время от времени требующуюся полковнику информацию и никогда не роптал по этому поводу. Обоих такая позиция полностью устраивала.
Гуров вошел в «Аргентину», когда сумерки уже начали спускаться на город, а с запада подул прохладный вечерний ветерок. Хромой был на своем привычном рабочем месте. Еще от входа можно было заметить его круглую широкую физиономию с прижатыми, как у борца, ушами и слегка искривленной носовой перегородкой в квадратном окошечке, куда посетители самостоятельно приносили и сдавали после трапезы грязную посуду. Хромой принимал тарелки, старательно счищал с них остатки пищи в ведро, расположенное где-то у него под ногами, и аккуратно складывал в посудомоечную машину.