Менее чем через полчаса мы были у нее дома. Я осторожно осведомился о матери, но Оля успокоила: мать почти все лето обитает на даче.
Спиртного у нее не нашлось; в ее комнате, за маленьким столиком мы выпили чаю (плюс масло, печенье, яблоки). Впрочем, не столько пили, сколько разглядывали друг друга – уже не так пытливо и недоверчиво, уже с зарождающейся симпатией к нам теперешним. Давая событиям очередной толчок, я погладил ладонью ее легкие золотистые (несомненно, подкрашенные) волосы.
– Можно потрогать? – и, реализуя давнюю мечту, я потрогал ее необыкновенные ресницы. – Надо же, настоящие! – изумился шутливо, заставив ее улыбнуться.
Потом я опустился перед ней на корточки (она сидела на тахте) и ласково принялся гладить ее ноги.
Неожиданно она стала сползать на пол, прямо в мои объятия.
Еще более неожиданным для меня оказалось то, с каким жаром она приникла ко мне («Бедная девочка», – подумал я). Меня также подмывало броситься в стихию страсти, но я удержал себя. Бурное, яростное совокупление я бы охотно предпринял с любой другой женщиной, но только не с Олечкой. Этого момента я, можно сказать, дожидался полжизни, и потому не собирался расставаться с ним второпях.
– Погоди, милая, – остановил я ее. – Не будем спешить. Устроим пир, вернее, дегустацию. Я знаю одну игру… забавную. Надеюсь, тебе понравится… В общем, одному завязываем глаза, он пассивный, второй исполняет соло. У первого все внимание – на себе, на своих ощущениях, а второй ему эти ощущения доставляет.
А про себя добавил с некоторым даже злорадством: «Она еще не знает, что ее ждет». Пусть увидит, что она потеряла. Хотя… в те времена я ничего такого не умел и даже вообразить не мог, и наше соитие, если бы и состоялось, было бы соитием двух бессознательных зверушек.
Признаться, я опасался, вдруг она заупрямится и срочно готовил в уме на этот случай порцию всевозможных доводов.
Она посмотрела на меня долгим внимательным взглядом, черные кометы бровей опасно сблизились, и я уж открыл было рот («ты увидишь, это нечто совсем иное, ты должна это попробовать… жизнь так коротка…»), но она прижала мои губы мизинцем и как-то двусмысленно усмехнулась:
– Хорошо, соло исполняю я.