– Я совсем не такая, – тихо, но твердо произнесла Клэр, отворачиваясь от Роберто. Ее голос слегка дрожал, выдавая тщательно скрываемое отчаяние, за что она себя презирала. – Но даже если бы и была такая, то скорее Темза потечет вспять, чем я позволю тебе прикоснуться ко мне. – Увы, он не ждал оправданий. Роберто непоколебимо верил, что Клэр изменила ему.
В комнате воцарилось бесконечное молчание, беззвучными волнами отражавшееся от стен.
– Ты можешь оплатить счет?
Вопрос обрушился на Клэр словно глыба льда. Она отрицательно покачала головой.
– Я сам позабочусь.
Минут пять она стояла как вкопанная в пустой комнате. Никогда еще ей не требовалось так много усилий, чтобы прийти в себя. Наконец она спустилась в холл. Роберто уже отходил от ресепшена. Не удостоив его взглядом, Клэр уселась в джип. Сейчас он отвезет ее в аэропорт, посадит в самолет, улетающий в Англию, и больше ни о чем не следует беспокоиться.
Молчание начинало действовать ей на нервы.
– Полагаю, для тебя не составит труда решить проблему с моим паспортом? – вполголоса произнесла Клэр, вспомнив о взятке, которую он дал, освобождая ее из тюрьмы.
– И какая же проблема? – совершенно спокойно спросил он, слегка растягивая слова.
– Видишь ли, он был в украденной сумочке, – пояснила Клэр, удивленная тем, что он не знает об этом.
В ответ раздались отборные португальские ругательства.
– Не стесняйся, скажи по-английски! – Клэр вдруг почувствовала, как дрожит ее голос. – Ты считаешь меня глупой девчонкой!
– Клэр…
Его глубокий низкий голос вновь разбередил незаживающие раны.
– Не надо плакать…
– Я не плачу! – Она до крови прикусила губу, смахнув с уголка глаза жгучую капельку.
Вскоре он остановил машину и вышел, оставив ее в одиночестве. Она ждала, охваченная непривычным унынием. Этот человек подавляет ее чувства. Заставляет прямо-таки кипеть от негодования и причиняет боль. Ничего не изменилось. Когда Роберто снова повел машину, она даже не подняла головы.
– Приехали. – Он открыл дверь.
Один из охранников уже держал в здоровенной руке дорожную сумку Клэр.
Роберто протянул ей черный плащ.
– Купил для тебя. Ты же не можешь разгуливать по аэропорту в подобном наряде, – устало произнес он.
Ей захотелось рассмеяться: она только теперь сообразила, что на ней все еще грязная, оборванная одежда. Но почему-то ей было не до смеха. Она просунула руки в рукава дорогого плаща с шелковой подкладкой, легкого как перышко, но очень длинного, словно монашеское облачение. Она безучастно наблюдала за пальцами Роберто, застегивающими пуговицы, – удивительно долго и неловко.