Бия привела его в себя, но ему нужен был отдых, так что участники экспедиции решили здесь же разбить лагерь, несмотря на протесты Наджибуллы, который убеждал их поискать более безопасное место – подальше от нависающих круч и отвесных обрывов.
За ужином Анна, к которой, несмотря на угрозу заболеть СПИДом, вновь вернулось хорошее настроение, решила поддразнить Америку.
– Надеюсь, профессор, завтра нам уже не придется с вами возиться?
– Не бойтесь, моя дорогая! Как говорит одна ирландская пословица: «Выздоровевший больной – сам врач».
– Значит, вы расстанетесь с частью своих книг?
– Придется… Однако надо всегда помнить латинское изречение: «Cave ab homine unius liber» – «Бойся человека одной книги».
– Ты уверена, что с ним все в порядке? Ты хорошо его осмотрела? – прошептал Скотт на ухо Бие, пользуясь случаем, чтобы коснуться ее губами.
– С ним ничего серьезного… мания пословиц началась еще до обморока.
– Да, правда.
– «Длинный язык сокращает жизнь» – персидская поговорка! – Америку выразительно указал на шепчущуюся парочку.
– «Обвиняющий всегда немного лжет», Китай, – вставил Андре, у которого тоже был запас поговорок.
– «Кроме моих отца и матери, все лгут», берберское высказывание, – парировал лингвист.
– А это заразно… – заметил Скотт Бие, на этот раз гладя ей локоть.
– Возможно, что так даже лучше. Это доброкачественная болезнь, – ответила ему Бия. – «Тело, никогда не болеющее – опасное пристанище для души»! Шведская поговорка! – провозгласила она.
– Пойду, покурю, а то так и рехнуться можно, – объявил археолог.
Скотт был счастлив. Бия оказалась идеальной возлюбленной (она не задавала ненужных вопросов и всегда была готова заняться сексом), путь к цитадели, похоже, был верным, и у него всегда было вдоволь гашиша с тех пор, как Абдул, один из лейтенантов Наджибуллы, вернулся из Пакистана. Археолога беспокоили только его международные связи. Правда, он намеревался отказаться от них, к тому же его тайная деятельность носила крайне эпизодический характер и, как он поначалу считал, не приносила вреда экспедиции. Однако после похищения Анны словно заноза засела у него в душе. К тому же, он чувствовал, что не сможет создать серьезные отношения с Бией, не рассказав ей все. Это было необходимо не только ей, но и ему самому.
Скотт приготовил самокрутку с гашишем и направился к краю пропасти. Там он мог в свое удовольствие слушать шум ветра. Другим по душе любоваться звездами или морскими волнами. Он, Скотт, предпочитал ветер. Вой летящего ветра взывает к реальности и в то же время создает атмосферу видений и грез.