– Потому что жизнь – одна! И никто не говорил, что любовь – это счастье… – Жанна вся дрожала от какого-то возбуждения. – Но она – как истина! Та высшая истина, ради которой можно пойти на смерть! А ты о каких-то удобствах… Ты знаешь, что об этом говорил апостол Павел?
– Нет, – покачал головой Юра, с сожалением глядя на Жанну.
– Вот послушай… – Она прижала пальцы к вискам и закрыла глаза. – Я это наизусть помню, слово в слово: «Если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею, то я – медь звенящая или кимвал звучащий. Если я имею дар пророчества, и знаю все тайны, и имею всякое познание и всякую веру, так что могу и горы переставлять, а не имею любви, – то я ничто».
– Вот видишь… – Юра взял ее за руки. – Ты удивительная женщина. Страстная, яркая. Умная – цитируешь вон наизусть… А я ничего этого не знаю. Неужели ты не видишь, насколько я прост?
– Так ты меня не любишь? – в отчаянии спросила Жанна.
– Ты огонь, а я вода… – пробормотал Пересветов. – Если сюда кто-то войдет, будет нехорошо. Нина не простит меня. А я очень не хочу ее терять.
– Но ты не сказал…
В коридоре послышались чьи-то шаги.
– «Сердце красавицы склонно к измене…» – зычно запел Айхенбаум.
– Юра, ты не сказал!
Пересветов посмотрел ей в глаза и ответил просто:
– Я не люблю тебя.
…Полина, скинув туфли, под музыку плясала на столе и то ли плакала, то ли смеялась. Гурьев вздыхал, со страхом глядя на нее, а все остальные шумно обсуждали что-то в стороне, то и дело заливаясь хохотом.
– Жанна! Ты где была, Жанна?..
– …а крокодил Гена и говорит…
– …нет, вы не представляете, что мне она на это ответила…
– Жанна, присоединяйся!
Не обращая ни на кого внимания, Жанна стащила Полину со стола. Полина икала и пыталась отбиваться.
– Ты в курсе, который час? – строго спросила Жанна.
– По… последний час! – Полина рыдала и смеялась одновременно.
– Я так думаю, что тебя дома заждались, – напомнила Жанна – в некоторых случаях церемонии были ни к чему.
– Жанночка, ты не понимаешь… – Полина повисла у нее на шее, обливаясь слезами. – Это не жизнь, это ад! Я сама знаю, что мне надо бежать домой, но не могу… Я обещала Владику, что буду до шести. Он мне голову оторвет! К девяти придут гости, и мне надо… Господи, я отключила сотовый, отключила городской! Владик наверняка мне звонит…
У Полины была самая настоящая истерика.
Жанна потащила ее в туалетную комнату, умыла.
– Сейчас вызову такси, и ты поедешь домой, – холодно сказала она. – А я позвоню твоему Владику и скажу, что Платоша загрузил нас всех срочной работой, никого не отпускал. Вот лекарство – говорят, помогает в таких случаях…