– Волнуюсь. Неужели непонятно? Я переживаю за Рому!
– А-а-а… – Клава с удивлением покосилась на подругу. – Тогда понятно. Ладно, давай очередь занимать или как тут вообще все происходит? Или что, если твой Рома провалился, допустим, то мы с тобой никуда не пойдем?
– Ты чего? – возмутилась Каркуша. – Конечно, мне бы очень хотелось оказаться на шоу вместе с Ромой, но даже если он… если он не прошел кастинг или, допустим, опоздал на него, это ничего не решает, я ведь тебе вчера весь вечер объясняла: я хочу помочь своему любимому человеку в осуществлении его мечты! Рома хочет заниматься шоу-бизнесом, для этого нужны деньги… С этой целью он решил пойти сюда… И я тоже с этой же… И даже если Роме не удастся попасть в число участников шоу, я должна это сделать за него. Понимаешь?
– Да ты не кипятись, подруга, остынь… – Клава смотрела на Катю с каким-то странным сочувствием. Так смотрят порой на тяжелобольных людей. – Я же не против… Уже и спросить ни о чем нельзя.
Пристроившись в хвост огромной, протянувшейся на несколько сотен метров очереди, девочки заметно приуныли.
Каркуша волновалась о том, удастся ли им вообще сегодня попасть на кастинг, успеет ли комиссия прослушать такое количество желающих? А Клава с тоской прикидывала в уме, сколько часов предстоит им проторчать тут под палящим, ожесточившимся к концу лета солнцем.
– Внимание всем! – на пороге подъезда, за металлическими прутьями забора, появилась худая, очень высокая женщина в строгом черном костюме – юбка чуть выше колена и классического покроя пиджак, правда с короткими рукавами.
Ее прямые ярко-рыжие, с медным отливом волосы были откинуты назад, в руках женщина держала мегафон, отчего каждое сказанное ею слово искажалось эхом, и нужно было напрягать слух, чтобы разобрать смысл.
– Мы отсмотрели уже четыре десятка девушек… – продолжала отрывисто выкрикивать она, – и пришли к печальному выводу: больше половины пар, со всей очевидностью, познакомились прямо тут, в Останкино… Не надо думать, что мы тут, я имею в виду комиссию, глупее вас и вам удастся кого-то обмануть! Не стоит тратить понапрасну свое и наше, между прочим, время! К кастингу допускаются лишь те пары, чье знакомство является продолжительным и тесным… То есть нам нужны подруги, а не люди, познакомившиеся пять минут назад. Это понятно?
Толпа отозвалась нестройным гулом.
– Так что… – Женщина все набирала обороты, с каждым словом ее речь все больше походила на лай. – Те, кто пришел сюда в одиночку, пусть немедленно разворачиваются и идут домой! У нас есть специальные тесты, безошибочно определяющие степень вашего знакомства. Это не последний проект! Будут еще и еще… Не надо думать, что для вас это последний шанс! Но наш проект – особый… Для нас крайне важно наличие именно близких подруг, какой-то истории отношений между ними. Поймите! Не ставьте себя в неловкую ситуацию! Не толкайте нас на грубость! Пожалуйста, не вынуждайте нас обижать вас! Только пары подруг! – Она выделила голосом два последних слова. – Таково основное условие кастинга! Это понятно? – взвизгнула женщина так, будто ее ужалила бешеная оса. Затем она, резко опустив руку, в которой держала мегафон, развернулась и в следующее мгновение скрылась за стеклянной дверью.