– А как же твой любимый архитектурный ландшафт? – напомнил Егор.
– О да! – выдохнула Ира. – Артем, а ты что молчишь? Неужели тебе не понравилось здесь?
– Ну что ты, Ирочка. Разве может этот великолепный простор кому-то не нравиться. Я в восторге и теперь буду всем знакомым хвалиться, что смог увидеть такую жемчужину, как усадьба Архангельское. – Артем разлил шампанское по бокалам. – За успешное завершение нашего дела, – произнес он тост.
Егор молча выпил до дна, Артем последовал его примеру. Ира сделала два глоточка. Боялась, что ее поведет на голодный желудок. Шампанское было охлажденное, колючее и вкусное.
Когда они принялись за горячее, Артем вдруг сказал:
– Давайте поговорим серьезно.
– А разве до этого мы шутили? – подколол Егор.
Артем оставил его вопрос без внимания. Он промокнул рот салфеткой, откинулся на спинку стула.
– Вы хоть знаете настоящую стоимость этого перстня?
– Я – нет. А ты, судя по всему, знаешь. – В тоне Егора Ира уловила знакомые ироничные нотки.
– Угадал. Я сегодня проконсультировался кое с кем из толковых людей…
– А, деловой разговор ранним утром…
– Да. Так вот, дорогие мои, природные изумруды такого качества очень редки и поэтому оцениваются из расчета десять тысяч фунтов стерлингов, а иногда и выше, за один карат, то есть за две десятые грамма.
– А сколько это – десять тысяч фунтов? – переспросила Ира, ничего не понимающая в стерлингах.
– Около двадцати тысяч долларов, – ответил Егор ровным бесцветным голосом.
Ира быстренько перемножила в уме девять каратов на двадцать тысяч и получила сто восемьдесят тысяч долларов! Сумасшедшие деньжищи! Ира потрясенно прислушалась к словам Артема.
– Да, да, Ирочка. Получается порядка ста восьмидесяти тысяч, и это еще не все. Прибавьте сюда историческую ценность перстня и марку фирмы «Болин». – На впалых щеках Артема появился лихорадочный румянец. Губы стали влажными и блестящими… «Слюнявые», – подумала вдруг Ира. – В общем, цена этого перстня могла бы возрасти в три-пять раз на каком-нибудь престижном аукционе. Но…
– Ах, «но» все-таки есть? – перебил Егор.
– Ну, разумеется. Мы же не можем выставить это украшение на открытые торги, не имеем права. А вот продать его за полцены на черном рынке вполне реально. Завтра я улетаю в Мельбурн на неделю. Там у меня есть состоятельные знакомые, думаю, что за четыреста – пятьсот тысяч долларов они с радостью приобретут этот перстень в свою коллекцию. Насчет таможни можно не беспокоиться. Есть нужные каналы, в общем, как в фильме «Таможня дает добро», – усмехнулся Артем своими мокрыми губами.