Здесь все было ясно как божий день. Отца с Вадимом Петровичем связывал общий бизнес – строительство горнолыжного курорта где-то в Алтайске. Странно было бы, если бы они не собрались о грешных делах покалякать. Обычно подобные застолья случались в столичных ресторанах. Но опять же, как говорится в народе, из всякого правила есть исключения. Борька, конечно, не ожидал увидеть Алену так скоро, но и проблемы из этого не собирался устраивать. Пришла и пришла. Они же договорились вычеркнуть из памяти вчерашний поцелуй и остаться друзьями. Просто друзьями. Тут Борька невольно прислушался к себе: а не свернул ли он на старую, хоженую тропинку? Нет, не свернул. Сердце билось размеренно и глухо и не пыталось вспороть грудную клетку и вырваться на свободу. Ему там было уютно. Оно спокойно взирало на Алену. Замечало ее красоту, но при этом больше не млело.
– Ну что, ко мне в комнату пойдем или ко всем присоединимся? – спросил Борька, влезая в тапочки без пяток.
– Как хочешь, – пожала плечами Лена, и ее кофта в золотистых чешуйках заискрилась.
Ну, чисто золотая рыбка, если бы она еще и желания умела исполнять, промелькнуло в сознании у Борьки. Он бы загадал одно: чтобы Варюха его простила. Ну, желания не желания, а одну не дававшую ему покоя вещь Борька вскоре выяснил. Они болтали с Ленкой о том о сем, и тут она случайно проговорилась:
– Прикинь, мне Светка Калинина позвонила.
– Да? – насторожился Борька. – А откуда она знает, что ты в Москве?
– Они с Алиской видели нас позавчера.
– Ну точно: не было печали, черти накачали, – зло хмыкнул Борька. – Кто ее, эту куклу Барби, спрашивается, за язык тянул? Зачем Варьке все выкладывать? Вроде и парень у нее теперь есть, а все никак не успокоится, любой повод использует, лишь бы нашей четверке насолить. Не может Белого с Дашкой достать, так на мне с Варькой отыгрывается.
В эти дни Борька посвятил Алену во все подробности из жизни класса. Почти во все.
– Выходит, Варька не знала, что я в Москве? – спросила Алена, как-то странно взглянув на него.
– Теперь знает, – досадливо потер шею Борька. – Я сегодня ей все рассказал. Все! – со значением повторил он.
– Понятно, – медленно проговорила Алена. – А знаешь, я ведь догадывалась, что у тебя кто-то есть.
– Откуда? – поинтересовался он, удивленно приподняв брови.
– Да все просто, как авокадо. Ты перестал меня Аленой называть. Все Лена да Лена…
Борька опять почувствовал укол совести. Верно. Мысленно он называл ее по-прежнему – «Алена», а вот вслух не мог. Язык прямо к небу приклеивался. Он попытался сейчас, и опять ничего не вышло. С губ слетело: