Мама заглянула к ним в комнату, в пальто нараспашку, румяная и улыбающаяся.
– Мы с отцом по дороге ваши любимые пирожные купили, так что быстренько на кухню, сладеньким побалуемся!
– Я пас! По горло сыт! – отозвался Марк, отвернувшись к окну.
– А я так с превеликим удовольствием! – Кир пружинисто поднялся с кровати.
Хлопнув брата по плечу: мол, не парься, прорвемся, он пошел на кухню, откуда уже раздавались шум закипающего электрического чайника и оживленная перебранка. Мать спорила с отцом. Что-то насчет политики. Они часто спорили из-за пустяков и даже ссорились на повышенных тонах, но все эти ссоры заканчивались, едва родители переступали порог спальни. Там царили мир да любовь.
Весь следующий день и вечер Марк только и думал, чем бы занять руки, чтобы они не тянулись к телефону. Не укладывался у него в голове вчерашний разговор. Ну да, спорили! А какой бы уважающий себя парень на его месте промолчал, когда ему заявляют такое? Он вообще не понимал, зачем создавать себе проблемы? Пусть все идет как идет! Ну, может, Марк в запальчивости и вынудил Светку произнести эти нелепые слова: «подумать над их отношениями». Может быть! А может, и нет. Он в этом совсем не уверен. Только это уже ничего не меняло. Она ясно дала понять, что он некоторое время должен держаться от нее подальше. И ведь настояла на своем не без участия его собственного отца. Тот всегда твердил сыновьям: «Помните, в любом случае решение остается за девушкой!»
А время, как назло, тянулось медленно. Марк следил за стрелками, будто хотел их подогнать. Раньше он не придавал значения времени, даже часы не носил, считал, что без него все равно ничего существенного не может произойти. Время нашло способ ему отомстить. Оно вдруг стало осязаемым и превратилось в его врага. Он снова взглянул на циферблат, стрелки показывали ровно семь. «Интересно, чем она сейчас занимается?» – подумал Марк. И еще он подумал, что ему давно пора обзавестись нормальными часами.
В эту минуту Света как раз вышла из метро и быстрым шагом направилась к памятнику Лермонтова. Выглядела она спокойно, хотя внутри у нее все дрожало, но не от страха, а от напряжения. Сергей сидел на скамейке и даже не посчитал нужным встать, когда она подошла. Едва разжимая губы, он произнес:
– Привет. Принесла?
Произошедшая с Сергеем перемена на миг заслонила все остальное. Он словно на десять лет постарел за эти несколько дней, отметила Света. Лицо стало жестким и каким-то изможденным. На скулах появился болезненный румянец, а в глазах – неспокойный блеск. Таким Света никогда его не видела. «Может, он заболел?» – подумала она. Впрочем, ей было все равно, как он выглядит и что с ним происходит. Сочувствия к нему она не испытывала. Да и какое, спрашивается, может быть сочувствие у жертвы к мучителю?