Зоя и Алик, совсем уж ничего не понимая, одновременно вопросительно посмотрели на Вадима, в этот момент вышедшего из кухни в коридор. Его глаза бегали быстрее обычного, но выглядел он спокойно, и по его виду было не ясно, скажет ли он сейчас правду или начнет выкручиваться.
– Мне показалось, что бабушка твоя плохо себя чувствовала. Ты разве не жаловалась мне? Значит, я все перепутал! Но все равно – пожилого человека беспокоить нехорошо, согласись! – без тени смущения пояснил Фишкин.
С удивлением Зоя отметила, что тон Вадима почему-то стал вызывающим и почти агрессивным. Казалось, еще чуть-чуть, и он станет им грубить.
– Допустим, но при чем здесь ее несуществующая болезнь? – нахмурилась Зоя.
Ее начал тяготить этот странный разговор, и вообще сегодняшнее общение с Вадимом как-то не задалось с самого начала. Она это отлично чувствовала и не понимала почему, а теперь еще эта внезапная агрессия на совершенно ровном месте оставила в ее душе неприятный осадок. К тому же Зоя интуитивно ощутила какую-то фальшь в поведении Вадима, и это ей очень не понравилось.
– Я же внятно сказал – перепутал! Еще есть вопросы? – совсем обозлился Фишкин и вернулся на кухню. – Розы свои не забудь! – крикнул он Зое из-за прикрытой двери.
Когда Зоя добралась наконец до метро, Клим с Черепашкой уже ждали ее.
– Ты чего такая взбудораженная? С Фишкой поссорилась, что ли? – принялась расспрашивать Черепашка, после того как они уселись за столик в ближайшей кафешке и заказали апельсиновый сок и бутерброды.
– Я не знаю, я чего-то не понимаю, Люсь! – Зоя выглядела жутко расстроенной и готова была расплакаться.
– Так, рассказывай все по порядку, – скомандовала Черепашка. – Только без эмоций, голые факты. Например, как он себя повел, когда Клим тебе по мобильнику позвонил?
Чуть успокоившись и взяв себя в руки, Зоя в подробностях пересказала все, что произошло пятнадцать минут назад в квартире Олега.
– Я чувствую, что наше представление с Климом сработало. Вадик разозлился, а это же значит, что он меня ревнует, да? Значит, он ко мне все же неравнодушен, ну, хоть чуть-чуть? Люся, скажи, ты как думаешь? – спросила Зоя, но в ее голосе звучала безнадежность.
– Ревность тоже разная бывает… и необязательно от большой любви, как бы неприятно тебе ни было это услышать, – задумчиво произнесла Черепашка. – Он мог просто испугаться, что ты меньше внимания стала уделять его драгоценной персоне, заботы своей его лишаешь, а его твое хлопанье крыльями вокруг него очень устраивает, ты сама приучила его к этому, и он привык, что ты всегда под рукой, как носовой платок или зубная щетка. Ты прости, Зоя, но я буду называть вещи своими именами, иначе вообще нет смысла говорить на эту тему.