В комнате больше никого нет.
Ника.
(удивленно).
Вера?
Вера.
Никочка, я к тебе...
Ника.
Что-нибудь случилось?
Вера.
Лешку разжаловали в рядовые и послали на передовую.
Ника.
Да ты что! За что же?
Вера.
За Марину.
Ника.
Это которая у нас лежит? Ерундовое ранение!
Вера.
Алешу отправили на фронт, ты уезжаешь с госпиталем. Вокруг блокада. Я беременна!
Ника бросается к сестре, обнимает ее, целует:
Ника.
Он?
Вера.
А кто же!
Ника.
Надо пойти к командованию и рассказать.
Вера.
Не надо! Я успею. Операция займет не больше недели. А потом откроюсь.
Ника чиркает спичкой, закуривает.
Ника.
Вот что. Ты не пойдешь на задание.
Вера.
Как? Это невозможно!
Ника.
Беременной нельзя. С парашютом прыгать. В снегу лежать.
Вера.
Никто же не знает, Ника!
Ника.
Не в этом дело: знают – не знают. А ребенок? Я пойду и скажу. Я старшая сестра.
Вера.
Ты всего на 27 минут старше! Мне доверили, меня учили, на меня рассчитывали! Меня никто не может заменить. Марина ранена.
Ника.
А парни?
Вера.
Начальник разведшколы специально подчеркивал, что это – операция для девушки.
Парни будут прикрывать. Немцы хватают любого мужчину старше семнадцати лет.
Мужчине в тылу не пройти.
Ника.
Значит, нужна женщина... Хорошо! Женщина будет.
Вера.
Кто?
Ника.
Я. Мы сто раз проделывали этот трюк. Подменяли друг друга, когда нужно.
Сделаем так и сейчас.
Вера.
Ты же уезжаешь!
Ника.
Меня не берут – мест не хватает даже для раненых.
Вера.
Но ты ничего не умеешь! Меня учили взрывать, передавать по радио...
Ника.
Ты забыла наши занятия в Осоавиахиме? Помнишь, как я бросала гранату?
И толовую шашку взрывала. Кстати, дважды: за себя и за тебя, потому что в тот день у тебя было свидание с Витей... Заменю тебя и сейчас.
Вера.
Да, правда. Ты взрывала...
Ника.
Ты должна сберечь ребенка. Это же ребенок по любви, правда?
Лешка вернется, что ты ему скажешь?..
Вера.
(обнимает сестру).
Спасибо тебе, сестра. Ты можешь сорвать операцию, а виновата буду я.
Фойе театра. Вечер.
В фойе театра музкомедии играет музыка, собирались гости на празднование
Нового года – артисты, художники, военные...
Странные одежды – кто в смокинге и бабочке и при этом в валенках, кто в шапке.
Многие дамы закутаны в пуховые платки.
Среди присутствующих Иваницкий и Ника.
Слышатся разговоры в кружках.
Разговоры.
Говорят, оборона эшелонирована в пять рубежей. Город выстоит.
Ах, город, может, и выстоит, но людей в нем не будет.
А в Аргентине сейчас лето...
Что это вы вспомнили об Аргентине?
Там лето и нет войны. Вы можете представить – лето и нет войны?!
Я никогда не был в Аргентине.
А я никогда и не буду.
Репетируем оперетту. Соловьев-Седой. Да-да-да!