– В самом деле, – ответил он, – это женщины великого ума и характера.
– И все же, – продолжала Джейн, – в большинстве своем англичанки предпочитают не замечать, как низко их ценят. Их учат жить в послушании и блаженном невежестве. Они хоронят свой дух, свою волю и глубокие страсти еще до того, как вступают в пору женской зрелости. Позволяют лишать себя всего, что составляет суть человеческой личности.
Щеки Джейн пылали, глаза горели огнем страстной убежденности. Николас никогда еще не встречал такой умной женщины. Недаром она была Эган – предводительницей мятежников. Невозможно было не следовать за ней, если такую же страсть вкладывала она в дело, за которое боролась.
Они подъехали к полю, и Джейн направила лошадь по самому краю высокой травы, держась рядом с ним.
– Я не собиралась критиковать вашу семью, она наверняка совсем другая.
– Да, моя мать и сестра… другие. – Он улыбнулся. – Но возможно, в ваших словах есть доля правды.
– Нет. – Они въехали в небольшую рощу, и она наклонила голову под низко нависающей веткой, задев волосами листья. – Я должна извиниться. После того как вы с такой вежливостью обращались со мной, а ваши матушка и сестра были столь любезны со всеми нами вчера, с моей стороны было бы несправедливо совершить ту же ошибку, в которой я только что обвинила вас. Не все женщины одинаковы, много исключений. В жизни вообще много исключений.
– И я бесконечно рад этому, ибо нет ничего более утомительного, чем рутина.
Джейн повернулась к нему, и между ними проскочила искра желания. Джейн тотчас отвела глаза, но взгляд Николаса задержался на осенних листочках, запутавшихся в ее волосах. Она была частью природы, частью этой земли. С ней было легко.
Когда они достигли вершины следующего холма и Николас увидел раскинувшуюся внизу деревушку Балликлоу, он ощутил горечь разочарования. Джейн сняла с плеч шаль, бережно свернула ее и положила на седло перед собой. Заметив, что он наблюдает за ней, пояснила:
– Из-за Клары. Я не могу выглядеть на людях замухрышкой. Она придет в ужас, если узнает, что вы видели меня в этом.
– Я не проболтаюсь.
Джейн застенчиво улыбнулась:
– Я в долгу перед вами за то, что храните мои секреты.
Они подъехали к деревенской околице. Из первой деревенской лачуги вышел грязный пес и обнюхал сапоги Джейн.
– Вы действительно верите в то, что возможна дружба между мужчиной и женщиной? – спросил Николас.
– Верю, – ответила Джейн.
– И между мной и вами тоже?
Она повернулась к нему:
– Разумеется. Тем более что мы будущие зять и свояченица.
– Я передумал. Я не стану просить Клару стать моей женой.