Мужчины обнялись.
— Здравствуй, Алеша, — ответил Бухин. — Ты я вижу, тут неплохо так устроился.
— Да уж… — сокрушенно произнес Алексей. — Как вспомню, сколько денег угрохано… А народ, до сих пор по привычке на старый адрес приходит.
Ростовцев обвел рукой пространство офиса с его жалюзями и перегородками из металлического профиля и белого пластика, немного непривычное после подвальных катакомб с магистралями из ржавых труб большого диаметра и торчащими во все стороны вентилями в прежней точке дислокации.
— Да ты шикарно живешь, как большой, — сказал Бухин, из вежливости повертев головой по сторонам. То место тоже хорошее было, жалко. Привык… Ступеньки только были неудобные. Как идешь, так и думаешь не на*бнуться бы.
— Особенно когда наверх, — вставил Ростовцев.
— Намекаешь? — спросил следователь. — Я завязал. Уже месяц не пью.
— Дни стали короткими и скучными, вечера дома длинными и пустыми… — прокомментировал Алексей.
— И все-то ты, колдун, знаешь. Знаешь, наверное, с чем пожаловал.
— Обижаешь, начальник. Догадываюсь, что получил пистон от шефа за очередной «висяк». Дело хоть стоящее?
— А как ты… А впрочем, неважно.
— Как я узнал? Да вид у тебя взбледнувший. Зашел, — и сразу к делу. Хоть бы ради приличия дал бы себя по офису провести. Ладно, присаживайся, в ногах правды нет.
Ростовцев чуть ли не силком усадил Алика в кресло для посетителей.
— Да, дело серьезное, — произнеся это, Бухин насупился, вцепился в подлокотники. — Кто-то среди бела дня убивает людей.
— Ну и что? Вот удивил, — усмехнулся Ростовцев, устраиваясь за рабочим столом напротив. — Сколько там по статистике трупов в день образуется от противоправных действий лиц и групп граждан? 80? 100?
— Это другое дело. Тут стреляют прямо на улице, в людных местах, — следователь не заметил насмешки. — Убивают исключительно пожилых женщин. Почерк очень характерный — разрывная пуля крупного калибра в голову. Вчера убили десятую жертву.
— Начальник сильно ругается, — неопределенным тоном произнес Ростовцев.
— Да, нет — как-то растеряно ответил Алик. — С чего ты взял. А еще колдун, однако.
«А ты дубина стоеросовая притворяться совсем не умеешь» — произнес про себя Алексей Александрович.
— Значит, душа болит за безвинно погубленных теток?
— А тебе такой документ, как Уголовный Кодекс знаком? Как классифицируются такие действия, знаешь?
— Ну что вы, гражданин начальник, я так, треплюсь для поддержания разговора. Как же можно против Уголовного Кодекса, — Ростовцев улыбнулся.
— Да не о тебе речь. И вообще, хорош прикалываться. Дело действительно серьезное.