— Рик… тебя видели со мной. Может…
Он вымученно улыбнулся:
— Все будет путем. Парни не сдадут. Да и… как Айлин одну брошу? У нее никого нет, кроме меня.
Шагнул ко мне, сгреб в охапку.
— Удачи, сестренка. Возвращайся. Я буду ждать.
— Спасибо, Рик.
Он снова натянуто улыбнулся, напоследок взъерошил мне волосы и скрылся за дверью.
Звонко щелкали ножницы. Я, закусив губу смотрела прямо вперед, стараясь не вздрагивать, когда холодное железо касалось шеи.
— Если вдруг буду умирать от голода — подамся в цирюльники. — Хмыкнул Тайрон за спиной. — Можешь на себя посмотреть.
В зеркале отражался несчастный мальчишка с огромными перепуганными глазами. Не слишком ровно обрезанные прядки завились крупными кольцами, концы торчали в разные стороны. Так коротко стригут только рабов или отроков. И… Я провела пятерней по непослушным вихрам. Голова казалась легкой-легкой.
— Покажись.
— Нет! — я поспешно отвернулась, пряча лицо в ладонях.
— Аларика?
— Не смотри на меня! — Снова прикусила губу, отчаянно стараясь не расплакаться. Услышала сзади тихий смешок:
— Теперь весь оставшийся путь мне придется видеть только твой затылок?
Я помотала головой, не отрывая рук от лица. Если скажу хоть слово, точно зареву.
Тайрон коснулся моих пальцев:
— С руками тоже нужно что-то сделать. У мальчишек не бывает таких.
Я вскинулась, с вызовом глядя ему в лицо обгрызла ноготь.
— Так?
— Хотя бы так.
— А сажей перемазаться не надо?
— Нет.
Тай разглядывал меня, точно впервые видел — оно и немудрено. Но почему у него такой изумленный вид? Между тем, удивление на его лице сменилось безудержным весельем.
— Да что с тобой? Неужели всерьез считаешь, что такая мелочь может меня оттолкнуть?
Да, он видел меня, что называется, во всех видах. В крови — чужой и своей. Напуганной до полусмерти. Умирающей. Но…
— И это тоже. Только… дело не только… Обрезать косу… это позор… Девки сразу в петлю лезут — все равно житья не дадут.
— Вон оно что… не подумал, прости. — Мягко обнял, прижал к себе, провел рукой по стриженой макушке.
— Ты знаешь, что это не так. Я знаю. Все остальное не имеет значения.
Я шмыгнула носом. Тай приподнял за подбородок, заглянул в лицо:
— Я никому не позволю тебя обидеть. А волосы… вырастут, еще красивее чем прежде. Все будет хорошо.
У ворот творилось что-то невообразимое. Орущая, ругающаяся толпа запрудила улицу. На праздник и ярмарку обычно приезжала куча народа из соседних деревень. И сейчас эти люди пытались разъехаться по домам. На измученных стражников было жалко смотреть. То один то другой по очереди вытаскивали из толпы мгновенно начинающую рыдать светловолосую девицу примерно моего возраста, и провожали в сторожку. Рядом со стражниками стоял маг с измученным лицом. Неужели в таком большом городе нашелся только один, способный видеть сквозь морок? Нет, из сторожки вышел другой, сменил товарища. Ворота летом открываются через час после рассвета, сейчас был полдень. Все это время безостановочно обшаривать толпу, пытаясь уловить отзвуки наложенного морока на фоне амулетов от сглаза, порчи, воров и прочего магического барахла, толку от которого чуть, но фонит… Да уж, не позавидуешь.