- Да, я утверждаю, что ваши выборы - нечестные! - воскликнул тостер. - Я утверждаю, что вы испугаетесь дискуссии со мной! Дискуссии, которая будет передаваться по радио, как сегодняшняя церемония, которую услышат во всех учреждениях, цехах, спальнях и на военных постах!
- Генерал, - обратился Верховный Главнокомандующий к морозильнику, заберите этого маленького...
Однако, прежде чем он успел отдать команду, на трибуну вспорхнула Серпантина. Она завладела микрофоном.
- Электроприборы Марса! - напевно произнесла она. - Всегда ли наши выборы были честными?
- ДА! - откликнулись бойцы МОАП.
- Боится ли чего наш Верховный Главнокомандующий?
- НЕТ!
- Значит, дискуссия состоится. Мы назначим ее на одиннадцать часов вечера накануне Рождества. Вся власть электроприборам!
Миллионы луженых глоток исторгли боевой клич МОАП, а Серпантина повернулась к тостеру и поцеловала его в черную бакелитовую ручку.
- Удалось! Я не знаю, как, но тебе удалось! Ты - кандидат!
- Нам удалось, - поправил тостер, - потому-то все и получилось. Ты не против возглавить мою предвыборную кампанию?
Серпантина посерьезнела.
- То есть бросить работу в АРАМ? Вряд ли меня примут обратно после выборов. Ладно, я всегда смогу устроиться на завод наушников. К тому же, - она подмигнула тостеру, - тебя выберут президентом, так что беспокоиться не о чем.
17 апреля, в вечер накануне Рождества, весь Марс охватила предвыборная лихорадка. В воздухе носилось несколько тонн радиоактивной пыли, на которую постоянно ссылался в своих выступлениях тостер и которую как бы не признавал Верховный Главнокомандующий. Правда, он объявил, что сведения о ядерной безопасности настолько засекречены, что к ним не допускают даже его самого. Однако тостер каким-то образом сумел раздобыть их. Опросы показали, что многие избиратели, в особенности члены Ассоциации Рождественских Ангелов, придерживаются той точки зрения, на которой стоял тостер: что авария произошла из-за пренебрежения техникой безопасности, поскольку рабочие стремились довести количество произведенных ракет до цифры, определенной Верховным Главнокомандующим. На это обвинение со стороны Верховного последовал один-единственный ответ:
"Никаких комментариев".
Наконец настал срок дискуссии. В Главном Штабе были установлены гигантские осветительные мачты с прожекторами, у подножия которых шныряли, выбирая местечко поудобнее, толпы камер и микрофонов.
По сигналу дежурного офицера прожектора зажглись, и ало-желтые бока Верховного Главнокомандующего отразили их свет, словно громадные зеркала. Даже тостер испытал нечто вроде благоговения, но быстро оправился и напомнил себе, что перед ним всего-навсего холодильник-переросток, такой же электроприбор, как и он сам. Электроприбор, который, похоже, нуждается в срочном ремонте.