– Великолепной!
– Ах ты льстица! – воскликнула графиня, обхватив Виолетту рукой, и, увлекая ее к себе на колени, села на кушетку.
– Вам будет тяжело, – попробовала возразить Виолетта.
– Ни в коем случае. Как же здесь жарко, малышка!
– Вы наглухо застегнуты, совсем по-зимнему.
– Ты права, я задыхаюсь. Будь у меня уверенность, что никто не войдет, я охотно сняла бы корсет.
– Не беспокойтесь, никто не придет.
– Что же, в таком случае…
Графиня стремительно расстегнула платье, неистово срывая корсет, так что отвалилось несколько крючков, бросила его на стул и с облегчением вздохнула, оказавшись в длинной батистовой рубашке и распахнутом атласном платье.
– А ты чего ждешь, разве тебе не жарко в кашемировом халате?
– О нет, взгляните, он очень тонкий.
Все же Виолетта развязала витой пояс халата, явив перед графиней батистовую рубашечку и голые ножки в бархатных домашних туфлях. Два полушария груди полновесно выступали на фоне ее тонкой талии.
– Вы посмотрите на эту маленькую чаровницу! – восхитилась графиня. – Ей еще нет пятнадцати, а у нее уже грудь больше, чем у меня, – и она просунула руку в раскрытый ворот сорочки Виолетты.
– Ах, что за чудо! – пробормотала она. – И кончик розовый, как у блондинок! О, милая малышка, вот что прекрасно гармонировало бы с моими глазами, черными бровями и светлыми волосами. Позвольте мне поцеловать этот бутончик.
Виолетта осмотрелась вокруг, словно догадываясь о моем присутствии и испрашивая моего позволения. Но было уже поздно: графиня крепко прижалась ртом к ее груди, целуя, обсасывая и покусывая бутон зубами.
У Виолетты вырвался сладострастный возглас.
– Взгляните на эту маленькую плутовку, – не унималась графиня, – она только появилась на свет, а ей лишь того и надо, что наслаждаться! А теперь другой бутончик, если я его не поцелую – он приревнует.
Она взялась за второй сосок, проделывая с ним то же, что и с первым.
– Ах, сударыня, что вы со мной делаете? – пролепетала Виолетта.
– Я ласкаю тебя, любимая. Неужели ты не догадывалась, что я влюблена в тебя с первого дня, как мы встретились?
– Разве может женщина влюбиться в женщину? – спросила Виолетта с невинным видом, способным погубить святого, чем окончательно раззадорила графиню.
– Маленькая глупышка! – отозвалась она. – Но это только к лучшему.
И тут же стала осыпать упреками свое платье:
– Ах, проклятое платье, как оно стесняет меня! Сейчас сниму его, ты не против?
– Как вам угодно, госпожа графиня.
– Не обращайся ко мне так почтительно! – вскрикнула та, столь порывисто освобождаясь от платья, что с него слетели три пуговицы.